Уинстон Черчилль - Британия в новое время (XVI-XVII вв.)

Подробности суда над королем хорошо передают ощущение драмы, которое было присуще всем участникам этого беспрецедентного события. Это был не просто процесс, а расправа над монархом, представлявшим в своем лице законы и древние традиции королевства. Карл, основываясь на английской конституции и законах, которые он столь часто нарушал, находясь у власти, отвечал на обвинения аргументами, опровергнуть которые было невозможно. Он смотрел на своих судей «с неподдельным презрением». Король отказался признать правомочность трибунала. Для него происходящее было чудовищным беззаконием. Джон Брэдшоу, председатель суда, не мог противопоставить защите короля ничего вразумительного. Однако армия обладала достаточной силой и властью, чтобы отрубить королю голову, и именно это она любой ценой вознамерилась сделать. Симпатии подавляющего большинства людей, присутствовавших в зале суда, были на стороне короля. Когда после полудня в последний день заседания Карлу отказали в праве быть выслушанным и повели к выходу, по залу пронесся негромкий, но ясно слышимый шум голосов — «Боже, спаси короля!». Солдаты, подстегиваемые своими капралами, ответили на это криками «Правосудия! Правосудия!» и «Казнь! Казнь!».

Личное достоинство короля уважали, и все его пожелания учитывались до последнего часа.

Никто не предпринял ни малейшей попытки воспрепятствовать его просьбам — ведь судьба монарха уже была окончательно решена. Сделали все, чтобы Карл устроил свои дела и получил религиозное утешение. Кромвель с большим трудом добился, чтобы под смертным приговором королю было проставлено достаточное количество подписей. Но большинство из тех, кто подписал его, пребывали в ужасе от совершенного деяния. Тяжкий груз этого преступления им предстояло нести до конца своей жизни.

Казнь Карла не являлась кровожадным убийством — то была церемония, жертвоприношение, или, если позаимствовать выражение испанской инквизиции, аутодафе, «акт веры». Утром 30 января 1649 г. Карла доставили из Сент-Джеймского дворца в Уайтхолл. Шел снег, и король надел теплое белье. Он бодро шел в сопровождении стражи. Расстояние от Сент-Джеймского дворца до Банкуэтинг-Хауза [105] Банкуэтинг-Хауз — одно из наиболее известных зданий на улице Уайтхолл, сооруженное в 1619–1622 гг. как часть дворца Уайтхолл. — Прим. ред. было небольшим, примерно полмили, и Карл преодолел его довольно быстро. Айртон и Харрисон оставались в здании с обреченным королем. Кромвель находился там, где это требовалось, успевая повсюду.

В полдень Карлу сообщили, что его час настал. Через высокое окно Банкуэтинг-Хауза он вышел на построенный рядом эшафот. Солдаты удерживали на расстоянии огромную толпу. Король с презрительной улыбкой оглядел приготовленные веревки, которые должны были помочь привести приговор в исполнение, если он откажется подчиняться решению трибунала. Карлу позволили сказать несколько слов, если он того пожелает. Войска услышать его не могли, и он обратился к тем, кто собрался на помосте. Король сказал, что умирает добрым христианином, что прощает весь мир и прежде всего тех, кто виновен в его смерти (не назвав никого по имени). Он пожелал им покаяния и выразил желание, чтобы они нашли путь к миру в королевстве, чего, по его мнению, нельзя достичь силой. Карл добавил, что если бы он положил начало деспотичному правлению и изменению всех законов волей меча, то его не постигла бы такая участь, а так как он не виновен в развязывании гражданской войны, то стал мучеником за свой народ.

Затем с помощью палача Карл убрал свои волосы под белую атласную шапочку. Он положил голову на плаху и сам дал сигнал палачу. Последний сделал свое дело одним ударом.

Отрубленную голову короля помощник палача показал народу и воскликнул: «Это голова предателя!». К месту казни стеклось неисчислимое множество людей, испытывавших сильнейшие чувства. Многие из них с трудом сдерживались. Когда собравшиеся увидели отсеченную голову Карла, «тысячи присутствовавших издали такой стон, — писал один современник, — какой я никогда не слышал прежде и не испытываю желания услышать впредь».

Странная судьба выпала на долю Карла I. Никто так упорно и безуспешно не сопротивлялся естественному ходу вещей. Находясь на вершине власти, он был убежденным противником всего, что мы сейчас называем нашими парламентскими свободами. Тем не менее, по мере того как король терпел поражение от своих противников, он во все большей степени воплощал в своей персоне конституционные традиции и древние свободы Англии. Он совершал ошибки и даже, как бы мы сейчас оценили, преступления, но они проистекали не из его личного стремления к деспотичной власти, а были следствием того понимания сути королевской власти, которое он впитал с детства и которое давно стало установившимся обычаем страны. В конце концов он противостоял армии, которая уничтожила парламентское правление и намеревалась погрузить Англию в пучину тирании. Все эти годы Карл ни в малейшей степени не поколебался, защищая дело, которое для него было правым, и не изменил своим убеждениям. Несомненно, ведя переговоры с противниками, он использовал и обман, и вероломство, но это объяснялось тем, что ставки в борьбе были очень высоки; к тому же сторонники парламента применяли те же неприглядные методы борьбы. Но король никогда не отступал от своих принципов — касались ли они вопросов церковного или государственного устройства. Он твердо защищал епископальную систему управления англиканской церкви, с которой, по его мнению, христианство было неразрывно связано.