Ицхак Маор - Сионистское движение в России

На фоне разрастающейся революции, клокочущей, бурлящей и увлекающей своими многочисленными по токами молодое поколение, присутствие молодежи на сионистском съезде было особенно впечатляющим. Молодежь была из всех социальных слоев и кругов. Профессор Динур увидел в этом явлении яркое свидетельство органичности сионистского движения в современной еврейской жизни.

Второе чрезвычайно сильное впечатление произвел на Динура иврит, очень распространенный среди участников съезда. "То и дело вы слышите иврит, на иврите разговаривают в кулуарах, и эта речь кажется совершенно естественной, словно иначе и не может быть". В этой связи между сионизмом и языком иврит Бен-Цион Динур также видел яркий признак органичности движения.

С программными речами на съезде выступили Членов и Усышкин. Членов начал с горячего привета "впервые собравшимся в свободной России, для того чтобы возвестить миру чаяния народа, жаждущего свободы и возрождения".

Он упомянул об освободительной борьбе в России, которая продолжалась около ста лет, начиная с декабристов, и о тех, кто пал в этой , борьбе, не дожив до осуществления своей цели. В святой крови, пролитой в этой затяжной борьбе за свободу, есть значительная доля крови еврейского народа, и об этом оратор заявил с гордостью с трибуны съезда. По его предложению съезд почтил минутой молчания память жертв революции.

Говоря об опубликовании "Закона о равноправии", Членов приветствовал Временное Правительство и Совет рабочих депутатов, которые выступили совместно, дабы смыть с России позорное пятно, "которое веками на ней тяготело, - позор еврейского бесправия". Он расценил этот политико-юридический акт как "разрушение огромного гетто". Демократическое правительство может рассчитывать на еврейское население, которое приложит все силы для процветания новой России.

{352} "Да, огромная, неизмеримая тяжесть свалилась 21-го марта с плеч российского еврейства. Развязались руки, столь долго скованные, открылись простор и кругозор, к которым наш глаз и мысль еще не привыкли. И именно теперь мы, русская ветвь единого народа, сможем со всем запасом скопленных сил и энергии, приступить к национальному строительству, к работе над теми великими национальными и общественными задачами, которые стоят перед нами. А задач много, и крупных.

Про нас, сионистов, часто утверждают - одни искренно, другие злонамеренно, - что мы отрицаем галут, что для нас вопросы диаспоры безразличны. Мало того, есть такие, которые заявляют, что для нас - чем хуже, тем лучше. Сионизм, говорят они, есть реакция на бесправие. Исчезнет последнее, и не будет почвы для первого.

Нет ничего ошибочнее такого утверждения. В сущности, достаточно прочесть, без предвзятых мыслей, Базельскую программу, чтобы выяснить истинное положение вещей. Организация и объединение сил еврейства в отдельных странах; подъем национального самосознания, - разве это не то же, к чему стремятся общественно-активные элементы не сионистские? Правда, у них этими задачами исчерпывается почти все содержание национальной работы; у нас они только этап на пути к дальнейшему, конечному идеалу - возрождению народа на его старой родине. Но ведь сущности творимой в диаспоре работы и ее важности это не меняет. - Еще яснее и полнее сказалось наше отношение к работе в галуте в решениях Гельсингфорсского съезда, того съезда, которого до конца своих дней не мог простить нам прежний режим. Наконец, годы войны и немногие месяцы русской свободы проявили это перед всяким, кто искренно ошибался...

Сионизм есть решение вопроса еврейского народа. Никто из нас не думает, чтобы весь еврейский народ сконцентрировался вновь в Палестине, по крайней мере в обозримом будущем. Этого совершенно не нужно {353} для решения проблемы. Что необходимо и к чему мы стремимся, это создать национально-территориальный центр для рассеянных по миру частей народа, национальную метрополию для наших национальных колоний.

Этот центр заложен и будет впредь строиться и пополняться силами и средствами периферии. Периферия поэтому для нас очень важна. С другой стороны, осколки нации, разбросанные среди других народов, лишь тогда смогут вести здоровую жизнь, когда будут получать соки и стимулы из метрополии. Только так, в непрерывном общении центра и периферии, в органической их связи, рисуем мы себе оздоровление еврейского народного организма, решение всей проблемы еврейского народа. Гармонически, воедино сливаются для нас работа в Палестине и работа в диаспоре, одна другую пополняя, одна из другой вытекая.