Лоуренс Бергрин - Марко Поло. От Венеции до Ксанаду

Эти чудовища были, конечно, не гадами и не змеями, а крокодилами. Марко со знанием дела описывает способ изловить их, не будучи съеденным живьем. Охотники, объясняет он, «устраивают ловушку на дороге, которой эти гады обычно идут к воде, зная, что те пройдут здесь снова. Они втыкают очень толстый и прочный деревянный кол так глубоко в землю — то есть на дороге этих гадов или на береговом откосе, по которому спускается тропа — что… кол совсем не виден; и в этом коле укреплен меч, остро заточенный и режущий, и всегда наклоненный навстречу змее. Его покрывают землей или песком, чтобы гад вовсе его не увидел. И охотники устанавливают много таких кольев во многих местах… Когда змея ползет по середине дороги, где скрыт меч, она напарывается с такой силой, что железо входит ей в грудь и разрезает ее до пупа, от чего она сразу умирает. Вороны, увидев, что она издохла, начинают кричать, и тогда они (охотники) приходят и находят ее».

Охотники рискуют жизнью, объясняет Марко, потому что желчь этого зверя ценится в медицине. «Взяв его, немедленно сдирают кожу, извлекают из брюха желчь и продают очень дорого. Она дорого ценится, потому что из нее делают прекрасное лекарство. Если человека укусила бешеная собака, ему дают выпить немного желчи… и он сразу исцеляется. Коли женщина не может разродиться и громко кричит в схватках, ее дают немного желчи этой змеи в питье, и она сразу рожает… Третье достоинство — если у кого сыпь, или фурункул, или чесотка, прикладывают немного этой желчи, и болезнь проходит за несколько дней».

Несмотря на уродливую наружность, мясо крокодилов почиталось деликатесом. «Они дорого продают мясо этой змеи, потому что оно вкусно, и едят его охотно», — сообщает Марко. А порой рептилия помогала защитить людей от других хищников, поедая детенышей волков, львов и медведей, «в то время как родители не могут их защитить».

Путем неустанных исследований Марко пришел к выводу, что крокодил, при всей его свирепости, может оказаться неожиданным союзником в каждодневной борьбе за выживание.

Будучи посланцем Хубилай-хана, Марко Поло познакомился с кровопролитными усилиями монголов подчинить Каражан. Область была населена различными племенами, весьма далекими от утонченной китайской цивилизации.

Несмотря на склонность к изоляции и независимости, многие племена при династиях Цинь (221–206 годы до нашей эры) и Хань признавали власть далекого Китая, однако в действительности бразды правления оставались в руках местных племенных вождей, живших по собственному уставу. Переселенцев из Китая здесь было мало, и они оставались в провинции явными чужаками.

К эпохе династии Тань (618–907 годы) в этом районе возникло царство, известное под названием Гуанчжоу. Став доминирующей культурной и политической силой, оно объединило разрозненных военных вождей и привнесло толику цивилизации в эту в общем первобытную область. Ко времени своего расцвета, как раз перед прибытием Марко Поло, в Гуанчжоу были мастера, производившие тонкие хлопчатые и шелковые материи. Кроме того, в царстве добывали соль — (возможно, это и было причиной приезда туда Марко в качестве сборщика налогов) — и золото. Некоторое время китайская политика способствовала процветанию Гуанчжоу, отчасти потому, что царство служило буфером против агрессивных племен соседних областей, однако при династии Сун (906-1279) власть Китая пошла на убыль. К тому времени, когда Марко появился при монгольском дворе, Хубилай-хан твердо решил привести это отдаленное царство в рамки «монгольского мира», однако упорство военачальников Гуанчжоу сильно затрудняло эту задачу и обещало в лучшем случае частичный успех.

Марко относит неизбежное столкновение к 1272 году, но эта дата неверна. Ошибка вызвана либо опиской в рукописи, либо его неудачной попыткой перевести монгольский лунный календарь в европейскую юлианскую систему. Согласно надежным китайским источникам, события развернулись в 1277 году, совсем незадолго до появления в этих местах Марко Поло. Как бы то ни было, когда он оказался на месте действия, воспоминания о кровавой бойне еще не потускнели; казалось, ржание коней и свист летящих стрел только что смолкли.

Марко узнал, что покорение Хубилай-ханом этой области вылилось в серию кровопролитных и живописных сражений. Среди этого разнообразного, часто гористого ландшафта монголы чувствовали себя не в своей стихии и полагались на поддержку местных наемников. Их войска встретились с силами сопротивления местного вождя, которого Марко называет государем Миана — то есть Мьянмы, или Бирмы — и Бенгалии. Этот военачальник в решимости дать отпор войскам Хубилай-хана поклялся «предать их всех такой смерти, что Хубилай-хан никогда больше не захочет посылать против него армию».