Лоуренс Бергрин - Марко Поло. От Венеции до Ксанаду

Еще через два года Ахмад получил пост управляющего службой политических дел при Совете и, что еще существеннее, надзирателя за имперской казной. Он больше, чем кто бы то ни было, знал о финансах монгольской империи и распоряжался ими, уступая в свободе действий одному лишь хану. Пока Хубилай-хан занимался сексуальной гимнастикой с шестью наложницами сразу, Ахмад распоряжался финансовыми делами империи. Впрочем, Ахмад и сам содержал большой гарем, который постоянно пополнял, обменивая прибыльные места в правительственном аппарате на приглянувшихся ему женщин. Мужья предлагали ему жен, а отцы дочерей в обмен на выгодные посты.

Марко резко замечает: «Не было красавицы, которую он, пожелав, не мог бы получить, взяв в гарем, если она была незамужней, или иначе добившись ее согласия. Узнав, что у кого-либо есть красивая дочь, он посылал своих наемников, которые приходили к отцу девушки, говоря ему: «Отдай ее в жены Ахмаду, и мы уговорим его дать тебе губернаторство или пост на три года». И тогда он отдавал дочь Ахмаду». Ахмаду неизменно удавались подобные обмены: хан всегда соглашался с его назначениями, да и у девушек не оставалось иного выбора.

Влияние Ахмада пошатнулось в 1264 году, когда его приверженцы оказались замешанными в шумное дело, которое походило на восстание. Последовавший скандал до основания потряс династию Юань. Ахмада судили, признали виновным и неспособным управлять своими людьми и наказали суровыми побоями. При неспокойном дворе хана телесные наказания, такие как битье тростью или палкой, были стандартным средством призвать к порядку правительственных чиновников — аналогом выговора или замечания.

Неукротимый Ахмад, оправившись от унижения, добился назначения главой нового ведомства — службы управления государственными расходами. Он вновь очутился в своей стихии, издавая официальные указы против плохого качества полотна, изготавливавшегося в Манчжурии, об улучшении работы золотых и серебряных литейных цехов Чентина и Шунтьена. Узнав о добыче асбеста, как пишет Марко Поло, служба отправила чиновников с целью национализировать производство. Ахмад действовал строго: монгольскому правительству причиталась львиная доля от всего. Самый мелкий источник потенциального дохода не избегал его внимания. Узнав о добыче серебра в отдаленной части Шан-ту, он рекомендовал продавать сравнительно дешевое олово, получаемое при выплавке как побочный продукт, и выплачивать прибыль непосредственно правительству.

Все это время Ахмад собирал силы. В 1270 году Хубилай назначил его управляющим политическими делами в новом совете, распоряжавшемся государственными финансами, — в противовес резкой оппозиции уважаемых монголов и китайцев, в том числе пользовавшемуся большим почетом ученому и чиновнику Чухену. Ахмад снова оказался в выигрыше и, укрепившись на новом посту, начал искусно играть на разногласиях между противниками. Когда ему вновь угрожало дознание и побои, он спихнул вину на подчиненного чиновника, который и стал козлом отпущения.

Приобретя столь большое влияние, он теперь руководил разросшимся домашним хозяйством из четырех жен и сорока любовниц, не затмевавшим ханского гарема, но служившим веским доказательством его высокого положения. Одновременно он обеспечил престижное место своему сыну Хусейну, словно закладывая основу соперничающей династии.

Ко времени первого появления Марко Поло при монгольском дворе казалось, что все элементы финансового контроля Ахмада и военных действий Хубилая взаимодействовали безупречно.

В январе 1275 года монгольское войско совершило рейд по реке Янцзы и обратило в бегство остатки армии династии Сун. Хубилай-хан, его «мозговой трест» из китайских ученых и Ахмад регулярно встречались и обсуждали, как увеличить благосостояние империи за счет присоединенных к ней земель. Вопрос решался введением новой валюты. Ахмад, искусный спорщик, отстаивал замену бумажной валюты Сун бумажными деньгами, недавно введенными династией Юань. Китайские советники возражали, что монгольский военачальник Баян только что пообещал жителям завоеванных провинций сохранить обращение бумажных денег Сун. Они доказывали, что неисполнение обещания подорвет доверие к монголам. Но между китайскими мудрецами не было согласия относительно желательного образа действий, и Ахмад, используя их разногласия, победил в споре. Захваченные территории Сун заполонила юаньская валюта, а в довершение Ахмад установил грабительский обменный курс: пятьдесят к одному в пользу валюты Юань. Этим ударом он подорвал китайскую экономику.