Джастин Мароцци - Тамерлан. Завоеватель мира

Сура 10 «Юнус». Прим. пер.

«Дневник похода Тимура в Индию», М., Изд. вост. Литературы, 1958 год, дает иной вариант перевода этого отрывка: «Солнце победы и торжества взошло с востока августейших знамен, и вихрь счастья запорошил глаза врагов пылью несчастья. Столько тысяч индусов с лицами, черными, как сажа, и с телами, как будто смолой покрытыми, было перебито, окрасив в красный цвет сабли бахадуров, что число их превосходит всякое воображение. [Даже ужасные] избиения в Исфагане и Сеистане ничто в сравнении с этим. Поле битвы от тел раненых и убитых стало похожим на горы и холмы. Головы непокорных врагов под ногами коней, словно стали катающимися шарами для чауганов. Река крови переливалась волнами». Прим. пер.

Сам Дели остался без правителя, и, как и всю северную Индию, его сотрясали междоусобные конфликты враждующих принцев. Маллу-шах и султан Махмуд вернулись после бегства и снова начали управлять городом. Когда Хызр-хан захватил город в 1414 году, эти последствия этих раздоров стали очевидны, и некогда великолепное королевство Дели сократилось до территории, на которой едва умещался сам город. Прим. авт.

Все эти вакханалии не могли не сказаться на физическом и психическом здоровье принца, что отметил Клавихо, который встречался с Мираншахом в Султании по дороге в Самарканд. Испанец описал его, как человека «преклонного возраста, примерно сорока лет, высокого и толстого, очень страдающего от подагры». Прим. авт.

Даже неизменно враждебный Ибн Арабшах признает высокие качества Мухаммед-Султана. Сириец говорит, что он был «образцом благородства по внешности и поведению. И когда Тимур заметил в его судьбе признаки благосклонности удачи и то, что по таланту он превосходит остальных его сыновей и внуков, он перестал обращать внимание на них и назначил его своим наследником». Прим. авт.

Имеются восхитительные образцы переписки Тимура и Баркука после убийства султаном татарских послов, причем она велась рифмованными строками. В одном письме Тимур угрожает уничтожить правителя Египта, если тот выберет войну, а не мир.

«Наши воины многочисленны, и наша отвага пылает. Наши лошади несутся вперед, наши копья остро заточены, их лезвия сверкают подобно молниям, наши сабли подобны ударам грома. Наши сердца крепки, словно горы, и подобно песчинкам многочисленны наши армии. Мы среди героев. Никто не смеет посягнуть на наше королевство, наши владения никогда не будут затронуты, мощь нашей власти всегда восторжествует. На того, кто заключит мир с нами, снизойдет безопасность, но тот, кому мы объявим войну, будет пресмыкаться и горевать. А если кто-то признается, что не знает нас — тот просто дурак».

Ответ Баркука пародировал выспренний стиль Тимура, но был при этом столь же прямолинейным.

«Для тебя были зажжены костры ада, чтобы испепелить твою шкуру… Наши кони барканы, наши стрелы аравийцы, наши мечи из Яма-на, наша броня египтяне. Удары наших рук трудно отразить, и мы торжествовали над всеми на Востоке и на Западе. Если мы убьем тебя, это будет добрым делом! А если ты убьешь одного из нас, в следующее мгновение он попадет в рай…»

Прим. авт.

Когда петля затянулась вокруг его шеи, он произнес прекрасное четверостишие. Перевод просто не в силах передать его прелесть.

(Мансур был мистиком, которого в X веке казнили в Багдаде, решив, что его комментарии оскорбляют Аллаха.) Прим. авт.

Историк Эдвард Гиббон считает падение Сиваса знаковым событием, указывая, что в более ранний период правления Баязида такая неудача вызвала бы быстрый политический, дипломатический и военный отклик. Но теперь все покатилось по инерции. «Он стал сластолюбивым пьяницей, уставшим физически и морально. Его гордость и самоуверенность возросли непропорционально его способностям принимать быстрые и правильные решения». Прим. авт.

Мамлюки были первоначально турецкими рабами, которых продавали в Египет еще мальчиками. Там их учили военному делу, и если они показывали себя с лучшей стороны, то получали свободу и служили высшими чиновниками или телохранителями у халифов и султанов. Египтяне полагали, что из чувства благодарности эта новая военная элита будет всегда верной трону. Нов действительности эти иностранцы, сначала кипчаки, а потом черкесы, почувствовав свою силу, захватывали трон и основывали новые династии. Это происходило в Египте с 1250 по 1517 год, когда страна была захвачена оттоманским султаном Селимом I. Мамлюки продолжали править в качестве оттоманских вице-королей, но вторжение Наполеона в 1798 году роковым образом подорвало их мощь. Уцелевшие мамлюки были перебиты Мухаммедом-Али в 1811 году. Прим. авт.