Сергей Волков: Последние бои Вооруженных Сил Юга России

— Этот состав должен подойти сюда через несколько минут, уже открыт семафор, — сказал будочник. — Да вот идет…

И действительно, разведчики услышали шум приближающегося поезда. Надо было принимать какое‑то решение. Начальник разведки взял у пулеметчика «льюис». В этот момент поезд медленным ходом подходил к будке стрелочника. Впереди шла бронепоездная площадка, с орудием, за ней классный вагон, затем паровоз и длинный состав товарных вагонов. Все происходило так быстро, что разведчики сначала как бы растерялись, не зная, что им делать. Но офицер с ручным пулеметом в момент, когда мимо проходил паровоз состава, дал очередь по будке машиниста.

— Тут произошло нечто невообразимое, — рассказывал нам начальник разведки. — От неожиданности и страха машинист дал «контрпар», в результате которого паровоз остановился как вкопанный, соскочив с рельс и сильно накренившись. Бронеплощадка и классный вагон впереди паровоза оторвались и покатились на станцию без тормозов. Что же касается товарных вагонов, они все пошли под откос… Дело было в следующем: пулеметная очередь по паровозу была дана на крутом повороте железнодорожного пути. С правой стороны путь шел почти по отвесной стене, под которой шло шоссе, а еще ниже была небольшая река. Таким образом, вагоны падали под откос и разбивались или на шоссе, или же катились дальше ко дну реки.

— Я никогда в жизни не слышал такого грохота, как в этой катастрофе, — продолжал начальник разведки. — И я знаю только одно: от всего состава осталось лишь месиво из разбитых вагонов и бывших в них людей.

Теперь и нам стало ясно, что значили звуки короткой пулеметной очереди, а затем громоподобные раскаты, пронесшиеся по горам. После получения всех этих сведений немедленно было принято решение отправить усиленный отряд с пулеметами прямо через туннель на станцию Ходыженская с целью выяснить обстановку.

В составе отряда, посланного в направлении ст. Ходыженская для выяснения обстановки по ту сторону туннеля, был и я. Легкий пулемет «льюис» нес мой второй номер–пулеметчик, я же шел с браунингом в руке.

Мы быстро прошли туннель с заваленным вагоном и, выйдя из него, сразу же оказались на станции. Никого там не было. Тут мы увидели разбитую бронепоездную площадку, врезавшуюся в упор тупикового запасного пути, и классный вагон, своими передними колесами соскочивший с рельс. С пистолетами наготове мы поднялись в вагон, но он оказался пустым. Заходили в купе, где всюду были разбросаны вещи, бумаги и видны следы крови. По–видимому, здесь были раненные при столкновении, но все же успевшие бежать. В этом вагоне находилось, конечно, начальство всего эшелона.

Идя далее вдоль пути, мимо сошедшего с рельс паровоза, мы увидели одну из самых кошмарных сцен, которую мне пришлось вообще видеть во время Гражданской войны. Трудно описать все это. Разбитые товарные вагоны были набиты людьми, по принципу «сорок человек или восемь лошадей». Но лошадей не было, а были лишь люди — убитые, раненые, искалеченные, раздавленные… Отовсюду слышались стоны, крики о помощи. Никогда не забуду молодого солдата, сквозь плечо которого прошел кусок дерева от вагона, а кисть одной руки, оторванная в запястье, болталась на окровавленных сухожилиях. Он стонал, плакал, кричал от боли, прося его пристрелить и этим избавить от мучений…

Стоны и вопли неслись отовсюду. Смотреть с насыпи вниз было просто страшно: на насыпи, на шоссе и даже в речке лежали вагоны с убитыми или еще полуживыми людьми. Наши офицеры, оценив обстановку, потребовали от железнодорожников немедленно подобрать раненых, убитых сносить прямо в пакгауз. Мы оставили им все имевшиеся у нас перевязочные средства.

Перед нами же стояла теперь задача: воспользоваться этим поражением «красно–зеленых» и постараться как можно скорее прорваться через три туннеля, чтобы выйти в Туапсе. Весь день прошел в расчистке и починке пути. К вечеру колонна наших бронепоездов и следующих за ними составов смогла двинуться дальше.

Наутро, двигаясь довольно медленно, мы наконец достигли первого из трех туннелей перевала Гойтх–Индюк. Перед туннелем, очень длинным, но прямым, как стрела, была станция Гойтх. Как только мы остановились у станции, некоторым из нас, в том числе и мне, было разрешено войти в стоявшие на горе домики и раздобыть продукты, главным образом хлеба, сала и яиц.

Вошли мы в небольшой домик, который, как оказалось, занимала семья начальника станции. Какие‑то милые хозяйки–казачки немедленно принесли нам продукты и даже крынку молока. У нас не было с собой мешков, а потому яйца и прочее пришлось положить в фуражки. Только мы собирались попить молока, как сверху, с горного перевала, раздались выстрелы, сперва одиночные ружейные, а затем застрочил пулемет. Мы быстро сбежали к бронепоездам. И тут выяснилось одно неприятное обстоятельство. Дело в том, что сразу же после станции начинался подъезд к туннелю, гора над которым была занята противником. Для того чтобы пройти туннель, нам прежде всего надо было сбить противника с гребня горы. Для этой цели пешие казачьи подразделения, выгрузившись с поездов, полезли на гору. Но все преимущества были у противника: с гребня они беспощадно били по казакам, которыми командовал ротмистр Грауаг (странная фамилия, а потому мне она и запомнилась).