неизвестен Автор - Начало Белой борьбы и ее основоположник

Генерал Алексеев был человеком глубокой веры, той веры, которой была проникнута Святая Русь. Этой верой была проникнута вся его жизнь. {103} Строгий к себе, бесконечно скромный, не терявший этой скромности ни на каких постах своей военной карьеры, он никогда не считал, что жизнь его предназначена только к прохождению службы и к созданию военной карьеры. Свое служение он себе представлял, как служение Вере, Царю и Отечеству. С этим он свою жизнь начал, с этим он ее и закончил, отдав этому служению все свои силы и здоровье и сойдя преждевременно в могилу. Завершил он свою жизнь с сознанием "последнего дела на земле" - как выразился он сам, создавая Добровольческую Армию.

В ночь с 27-го на 28-ое февраля Государь уезжает из Ставки, несмотря на мольбы ген. Алексеева не предпринимать этого шага. Но влияние окружения Государя было сильнее, "панический генерал слишком сгущал краски". В отсутствие Государя и находясь без связи с ним, Ставка оказалась со связанными руками, т.к. события развивались на внутреннем фронте, ей не подчиненном.

Председателю совета министров и министрам было вменено в обязанность бороться с революцией, и о том, что наступают серьезные моменты в истории Государства Российского, показывают их же тревожные телеграммы Государю. Почему же этих лиц, имевших в своем распоряжении всю полноту власти для борьбы, да притом еще дополнительно санкционированную предоставлением диктаторских полномочий, никто не называет ни малодушными, ни слабыми, ни изменниками. {104} Виноват ген. Алексеев, который не потребовал их ареста и не заменил их другими лицами по собственному усмотрению, без согласия Государя. Виноват ген. Алексеев, очевидно и в том, что не заменил ген. Иванова, который был назначен лично Государем. Генералу Алексееву надо было, следовательно, отменить приказ Государя и действовать наперекор распоряжениям свыше. И чтобы не быть слабым, надо было собирать около себя силы для борьбы с революцией, оставив всю свою работу по командованию вооруженными силами Государства Российского.

Забывается всеми и тот факт, что ген. Алексеев вернулся в Ставку только 20-го февраля, после продолжительной болезни. Ген. Алексеева вызвал Государь, сократив его отпуск, ввиду предстоящей срочной работы по разработке общего с союзниками плана наступления Российских войск на 12-ое апреля 1917 г. Следовательно, ген. Алексеев прибыл в Ставку после почти 2-х месячного отсутствия, только за одну неделю до событий. Кроме того, напряженная работа этих исторических дней ухудшила состояние его здоровья. Но ген. Алексеев все время находился в курсе дел, и ответственный военачальник больше всего беспокоился в это время, чтобы революционная зараза, пропущенная тыловыми начальниками и гражданским управлением страной - не проникла в армию, и эта задача была исполнена. Точно известно, что еще в войсках никаких революционных {105} выступлений не было и все сохранили верность долгу и присяге, как этого требовал ген. Алексеев, вплоть до возглавления государства временным правительством.

В эти дни ген. Алексеев сказал следующие знаменательные слова: "Я солдат, и мои помыслы обращены на фронт, на запад, в сторону врага". Здесь любопытно отметить то, как был встречен ген. Алексеевым пресловутый приказ № 1.

Приказ № 1 был опубликован Петроградским советом солдатских и рабочих депутатов 1-го марта, т.е. еще до отречения.

3-го марта ген. Алексеев, чтобы не допустить заразы в армию, в виде распространения приказа № 1, и проникновения в армию самозванных делегаций СР и СД, - отдал Главнокомандующим фронтами приказание за № 1925 "об уничтожении революционных шаек" - "При появлении где-либо подобных самозванных делегаций - приказывал ген. Алексеев, - таковые не рассеивать, а стараться захватить и по возможности тут же назначить полевой суд, приговоры которого немедленно приводить в исполнение".

Генерал Алексеев, как высший военачальник, понимал, что если бы революционные идеи проникли в армию, это означало бы гибель и проигрыш войны, и этот проигрыш не простили бы Государю. Следовательно, чтобы морально поддержать Государя, ген. Алексеевым были сделаны громадные усилия, несмотря на сильное недомогание. И когда Государь 3-го марта вернулся в {106} Ставку, то он действительно не встретил ни революционных настроений, ни революционного духа ни среди офицеров, ни среди солдат. Жизнь текла по-прежнему, как было заведено раньше. Непосредственный долг, лежавший на ген. Алексееве, был им исполнен.