Александр Андреев - Оккультисты Лубянки

Еще одна близкая знакомая Бокия тоже писательница, Мария Абаза, характеризует их отношения так»… Несмотря на то, что революция поставила героя романа и автора по разные стороны баррикад и разъединила их, несмотря на любовь, навсегда, для автора герой — личность громадная, сложная, непонятная преданностью делу, которое называется революцией».

Здесь необходимо вспомнить первого руководителя ВЧК.

Дзержинский Феликс Эдмундович, из мелкопоместных дворян, римско-католического вероисповедания. Ушел из виленской мужской гимназии на последнем году обучения. В автобиографии указал: «…за верой должны следовать дела и надо быть ближе к массе и самому с ней учиться». Став в 19 лет профессиональным революционером, 6 раз был арестован, из них 3 раза по доносу провокаторов (двое предателей, пекарь Ставинский и краснодеревщик Сеткович, после разоблачения были ликвидированы). Неизвестно, участвовал ли в этом Дзержинский, бывший тогда председателем следственной комиссии Главного правления Социал-демократии Королевства Польского и Литвы.

Жена Дзержинского — Софья Сигизмундовна (в девичестве Мушкат) в 1910 году была арестована. В заключении родила, сына Яна, сослана в Сибирь, откуда бежала за границу. С мужем встретилась только после революции, в 1918 году.

После Октября Дзержинский возглавил по предложению Ленина ВЧК, в 1921 году — наркомат путей сообщения. По его предложению в январе 1920 года был принят декрет об отмене сметной казни, велась борьба с беспризорностью и голодом.

В апреле 1921 года Дзержинский в телеграмме председателю Тамбовской губЧК потребовал освободить занятый особым отделом отремонтированный дом и передать его детской больнице.

Бывший чекист Тихонов Дмитрий Николаевич, долго служивший в охране Сталина, рассказал мне такой факт. В 1951 году вдова Дзержинского Софья Сигизмундовна пришла в бюро пропусков МГБ СССР для продления пропуска в клуб министерства. Тогда же она пригласила сотрудника бюро пропусков Тимофеева к себе домой на чай в ближайшее воскресенье. Он согласился, но доложил своему начальнику, который его обругал и запретил ходить.

В понедельник Софья Сигизмундовна пришла в бюро пропусков, чтобы получить документ. Встретив Тимофеева, она сказала ему, что Феликс Эдмундович, если давал обещание, обязательно его выполнял.

До 30 августа 1918 года роль Бокия в деятельности ПЧК особо не просматривается, за исключением, может быть, участия в качестве заместителя председателя в Военно-революционном комитете с широкими полномочиями, созданном по решению президиума Исполкома Союза коммун северных областей (СКСО). Причиной появления этого комитета послужило убийство комиссара по печати Володарского и германского посла Мирбаха в Москве, а также мятеж чешских военнопленных и появление Восточного фронта. Однако никаких документов за подписью Бокия за июль — август 1918 года мною в архиве не обнаружено.

Теперь о месте Бокия в начальный период красного террора в Петрограде. 30 августа 1918 года Урицкого застрелил бывший юнкер Леонид Канегиссер, и Бокий приступил к исполнению обязанностей председателя ПЧК сроком до 8 октября того же года.

Прошло чуть больше часа после выстрела, оборвавшего жизнь Урицкого, как во все концы Союза коммун северных областей посыпались телеграммы от имени президиума Петроградского Совета за подписью его председателя Зиновьева. В них утверждалось, что «это новое покушение буржуазии и ее прислужников», главным образом «англо-французов», а «допрашивавшие товарищи приходят к убеждению, что он (убийца. — В. Б) из правых эсеров». Президиум Петроградского Совета предписывал: «Немедленно привести все силы в боевую готовность… организовать повальные обыски, аресты среди буржуазии, офицерства… студенчества и чиновничества., обыскать и арестовать всех буржуа, англичан и французов…»

Постановление о красном терроре появилось в печати 5 сентября, а расстрелы в Петрограде начались уже 2 сентября. Выполнять эти решения должна была ПЧК во главе с Бокием. 6 сентября «Петроградская правда» за подписью Бокия опубликовала такое сообщение: «…правые эсеры убили Урицкого и тяжело ранили т. Ленина. В ответ на это ВЧК (не ПЧК! — В. Б.) решила расстрелять целый ряд контрреволюционеров, которые и без того давно уже заслужили смертную казнь. Расстреляно всего 512 контрреволюционеров и белогвардейцев, из та 10 правых эсеров … Мы заявляем, что, если правыми эсерами и белогвардейцами будет убит еще хоть один из советских работников, ниже перечисленные заложники будут расстреляны». Среди заложников были великие князья, бывшие министры правительства Керенского, представители имущих слоев, генералы и офицеры.