Дмитрий Колокольцов - Экспедиция в Хиву в 1873 году. От Джизака до Хивы. Походный дневник полковника Колокольцова

Двигаясь по направлению к цитадели, мы вступили на довольно [70] просторную квадратную площадь, на которую выходили: ханский дворец, мечеть и лавки. На площади была расположена наша пехота с дивизионом конной артилерии; остальное пространство занимали толпы народа. При появлении командующего войсками, вновь раздалось громкое «ура» и хивинцы сняли свои высокие шапки. Командующий войсками приветствовал и поздравлял войска, и обратился с краткою и успокоивающею речью к народу. Вслед затем, все лица главной квартиры, с командующим войсками во главе, въехали через ворота, на небольшой передний двор, сошли с лошадей и, чрез узкие сводчатые коридоры, вышли на другой, более обширный двор, обнесённый двумя рядами стен, из которых наружные были весьма высоки и имели по углам башни. Осмотрев двор, и поднявшись на несколько ступеней, мы вошли на прекрасную терасу, подпёртую красивыми колонами. На этой терасе мы заметили несколько запертых дверей, ведущих в покои хана и его семейства. Командующий войсками, предупреждённый, что семейство хана находится во дворце, не вошёл ни в один из покоев, но перешёл на терасу, где, на разосланных коврах, расположились лица главной квартиры, а также сопровождавшие нас почётные хивинцы.

Обширная тераса и дворы ханского дворца вдруг чрезвычайно оживились; по приказанию командующего войсками, явилась музыка; групы офицеров, любопытствуя посмотреть на резиденцию хивинского владыки, появились на дворах. Между тем, командующий войсками вёл переговоры с хивинцами, с целью уяснить себе положение дел в ханстве, выслушивал донесения начальника отряда генерала Головачева, успевшего собрать необходимые сведения, и рассматривал приносимое ему оружие и другие предметы, найденные во дворце.

При входе во дворец поставлен был караул из взвода сапёров, а на самую высокую из угловых башень временно поставлен часовой, который был виден всем городом и, в свою очередь, мог видеть всё пространство, окружающее Хиву, более чем на десять вёрст.

Часу в пятом пополудни, командующий войсками сошёл с терасы, приказал главной квартире возвратиться в лагерь, а сам, с начальником штаба и адъютантами, отправился навестить раненого генерала Веревкина.

Генерал Головачев занял частью войск дворец, и, кроме того, расставил караулы в разных частях города; остальные [71] войска были отведены версты на полторы от города и стали лагерем в великолепном парке, окружающем Хиву.

Часов в семь вечера, я был в своей палатке, поставленной под тенью великолепного дерева, заключил свой дневник, и поторопился отправить его в Петербург с отъезжающим курьером.

Мне хотелось под свежим впечатлением, не пополняя, даже не исправляя своей рукописи, передать те события, которых я был случайным свидетелем, и которым суждено занять почётную страницу в истории русских войск. Нет сомнения что хивинский поход будет описан пером более опытным, обставлен необходимыми данными и подробностями мне неизвестными, тем не менее, я полагаю, что простое и безхитростное описание изо-дня в день того, что я испытал сам, или что мог заметить в тесной рамке своей деятельности, будет не бесполезно, как показание очевидца и показание вполне правдивое.

Наконец, я не мог удержаться, чтобы не огласить в печати тех невообразимых тягостей и лишений, которые в течение этого беспримерного похода вынес на своих плечах наш солдат. Вот причины, которые заставили меня взяться за перо; вот мои оправдания перед строгим судом критики.

29-го мая 1873 года.

Лагерь под стенами Хивы.

{1} Генерал майор Головачев назначен начальником Туркестанского отряда, генерал майор Троцкий – начальником полевого штаба, генерал майор Жаринов – начальником артилерии, полковник Шлейфер – начальником инженеров, генералы Пистолькорс и Бардовский – состоящими при командующем войсками.