Нестор Махно - Воспоминания

Спустя две недели после этого украинская молодежь из командного состава вместе с рядовыми бойцами под предводительством атамана Руденко решительно выступила против формирования за их спиной 8-го белогвардейского корпуса.

Они дали частям этого корпуса бой, не дав корпусу окончить свое формирование и принять надлежащий боевой вид. Благодаря этому они имели успех. Части корпуса принуждены были поспешно выйти из города, чтобы больше в него не возвратиться.

Это обстоятельство было на руку нашему повстанческому Штабу, ибо тем самым войска Директории облегчили нам задачу наблюдения за этим участком фронта революции. Участок этот стал для нас менее опасен, чем он был до того времени.

После этого украинская социалистическая молодежь из командного состава Екатеринославского коша войск Директории, да и сам атаман Руденко, поскольку мой штаб имел сведения, почувствовали себя несколько свободней, так как кошевой атаман Горобец был одернут за его чрезмерные связи с 8-м корпусом не только самим актом выступления его подчиненных против этого корпуса, но и из центра. Благодаря чему он очень присмирел и не мог уже больше пользоваться среди своих подчиненных тем авторитетом, какой за ним признавался до тех пор.

Из этой именно группировки, из Екатеринославского коша войск Украинской Директории, нашлись люди, которые упорно заботились о том, чтобы как можно скорее сговориться с революционно-повстанческим штабом на предмет восстановления общего фронта против немецко-австрийских армий и против Деникина.

Но этому плану не суждено было сбыться. Как я, так и все члены революционно-повстанческого штаба понимали Украинскую Директорию как явление худшее, чем была Украинская Центральная рада. А против Центральной рады, против ее политики мы боролись решительно, ибо безошибочно и вовремя определили ее контрреволюционную сущность, которая, как известно, была обнажена впоследствии ею самою союзом с немецким и австрийским царями, а также земельной «реформой» против революции, против исконных чаяний трудового крестьянства. Следовательно, против Украинской Директории мы если и не могли начать открытую вооруженную борьбу в эти дни, то должны были к этой борьбе готовиться, чтобы в удобный момент, как только успешно разорвем окружавший нас кольцом деникинский фронт и выбьем из этого окружения все еще путавшиеся немецко-австрийские отряды, начать против нее эту вооруженную борьбу. Эта задача диктовалась нам теми идеями, которые революционное повстанчество провозглашало на своих путях.

Однако как самая борьба, так и подготовка к ней в то время, когда наш район со всех сторон был окружен и осаждался деникинскими отрядами, всюду поддерживавшимися немецко-австрийскими армиями, была слишком тяжелой задачей для революционного повстанчества. Малейшая решительность со стороны Украинской Директории, направленная против нас, могла принудить нас снять целый ряд боевых частей с боеучастков против добровольческих частей деникинской армии и, таким образом, что называется, «самих себя ликвидировать» в борьбе против деникинских полчищ без надежды на победоносный успех в борьбе против войск Директории, так как для того, чтобы его достичь, нужно было иметь в своем распоряжении самое меньшее 70-100-тысячную хорошо вооруженную партизанско-повстанческую армию, силы которой могли бы, с одной стороны, защитить освобожденную территорию от казаков и деникинцев, нападавших со стороны Дона и Крыма, а с другой стороны – сбить и преследовать группировавшиеся по Днепру в Александровске и Екатеринославе войска Украинской Директории. Такой вооруженной силой повстанческий штаб в то время не располагал, и поэтому мне и всем повстанцам нужно было быть осторожными в своих действиях в отношении войск Украинской Директории. По крайней мере на некоторое время эта осторожность была необходимой для нас.

Осторожность эта, как она ни была полезной, не могла предостеречь освобожденный нами район от кольцевого зажима нашими врагами: карательными немецко-австрийскими отрядами, деникинскими добровольческими полками и красновскими (донскими) казаками.

Нельзя сказать, чтобы Украинской Директории были по душе рост и развитие свободного от государственнической тенденции революционно-повстанческого крестьянского движения. Директория, объявив вне всяких прав на территории Украины какую бы то ни было вооруженную народную силу, организовавшуюся без ее, Директории, санкции, поспешила в то же время объявить мобилизацию новобранцев, надеясь, очевидно, что «молодые казаки» силою штыка закрепят за нею власть на Украине.