Юрий Нерсесов - Трупный яд «покаяния». Зачем Кремль пресмыкается перед гитлеровцами?

Даже некоторые герои финской войны внезапно потеряли весь свой боевой пыл и превратились из рыкающих львов в кротких агнцев. Именно это произошло, например, с датскими лётчиками-добровольцами, недавно вернувшимися из Финляндии. Целая стая их во главе с наиболее отличившимся лейтенантом Йорном Ульрихом, узнав о продвижении немцев, удрала в Швецию.

Основные силы датской армии сдались, даже не увидев противника. После краткого совещания короля Христиана X с генералами и министрами все части получили приказ сложить оружие. Командующий армией генерал Приор робко предложил посопротивляться, но премьер Стаунинг, министр иностранных дел Мунх и лично Его Величество дали экстремизму дружный отпор. После чего, светски беседуя с нанёсшим ему визит начальником штаба 31 — го корпуса генерал-майором Химером, Христиан восхищённо заметил: «Вы, немцы, опять совершили невероятное. Следует признать, это было проделано великолепно!»

В отличие от ранее битой немцами и потому осторожной Дании, Норвегия была настроена более воинственно. Отделившись от Швеции в 1905 году, она испытывала традиционное для свеженезависимых стран желание поживиться за счёт соседей. Воспользовавшись захватом англичанами Мурманска и Архангельска, сотни норвежских промысловых судов в апреле 1918 года вторглись в наши территориальные воды. Поскольку военный флот у России здесь отсутствовал, норвежцы продолжали браконьерствовать и после ухода британской эскадры. Самый бойкие пираты проникали в российскую акваторию на тысячу с лишним километров, а тюленей только за пять лет забили почти миллион, едва не изведя их начисто.

На протесты Москвы, в Осло издевательски ответили, что поскольку не признают большевистской России, то и её морских границ знать не желают. Когда советские пограничные катера стали задерживать браконьеров, в дело вступил норвежский флот, включая броненосцы береговой обороны. Противопоставить их пушкам наши моряки ничего не могли, и беспредел обнаглевших тюленебоев продолжался. Сверх того, Норвегия претендовала на принадлежащие России острова Франца-Иосифа. Ситуация изменилась лишь в 1933 году, когда в Мурманске бросили якорь первые корабли будущего Северного флота, включая переброшенные по Беломоро-Балтийскому каналу подлодки. Опасаясь получить торпеду в бок, норвежские броненосцы уползли в родные шхеры, а вслед за ними удрали и браконьеры. Тогда же по решению Гаагского международного суда норвежским войскам пришлось эвакуироваться из принадлежавшей Дании Гренландии, где они высадились двумя годами раньше, под командованием бравого министра обороны Видкуна Квислинга.

Как видите, некоторые остатки боевого пыла у потомков норвежских викингов всё же сохранились, что проявилось, как в участии их добровольцев в советско-финской войне, так и в двух известных эпизодах кампании против немцев. Артиллеристы крепости Оскарборг, прикрывавшие морские подступы к столице, расстреляли в упор и потопили тяжёлый крейсер «Блюхер», а старый форт у деревни Хегра близ Тронхейма, отбивался от немцев целых три недели, сдавшись лишь 5 мая. Правда и здесь бои были не слишком жестокие. После отражения атак 17–18 мая, немцы ограничивались в основном обстрелом из орудий, самыми мощными из которых из которых были 120-мм трофейные гаубицы, реквизированные на соседнем складе. Обстрел оказался столь неэффективным, что из 211 человек гарнизона, погибло всего шестеро, что, впрочем, никак не отменяет героизма защитников форта.

Куда менее стойким оказался гарнизон порта Кристиансанн. Защищавший его усиленный батальон отступил перед примерно равным по численности немецким десантом, потеряв от вражеского огня целых 8 человек убитыми! Расчёты береговой батареи «Оддере», прежде чем удрать в тыл, даже выпустили в сторону врага несколько десятков снарядов из своих мощных 210 и 240-мм орудий. Поскольку ни германский флагман, лёгкий крейсер «Кёнигсберг», ни пара сопровождавших его эсминцев в принципе не были рассчитаны на такие подарки, норвежцы имели реальные шансы их утопить. Однако, вероятно, руководствуясь высокими идеалами гуманизма, артиллеристы «Оддере» почему-то так ни разу и не попали в маневрировавшую перед носом цель. Их коллеги с береговой батареи «Глеодден» оказались ещё гуманнее и огонь вообще не открыли.

Столь же строгого нейтралитета придерживались под Кристиансанном и норвежские лётчики с моряками. Два десятка истребителей на местном аэродроме за все шесть часов операции так и не удосужились взлететь, и немцы взяли их целёхонькими. Командир миноносца «Гюллер», как выяснилось, не знал, что по неприятельским кораблям надо стрелять и ускакал на берег звонить в штаб. Другой морской волк, командовавший подводной лодкой В2, не рискнул выпустить по врагу торпеду из-за неисправности компаса. Третий храбрый капитан, командир однотипной субмарины В5, услышав залп собственной береговой артиллерии, нырнул на дно, где и просидел до конца боя. И, наконец, полдюжины мелких сторожевиков предпочли попросту удрать, затерявшись в лабиринте шхер.