Жозеф-Франсуа Мишо: История Крестовых походов

В этом сборище одержимых не нашлось ни одного сколь-либо разумного человека – никто из них всерьез не задумался над будущим, никто даже не удивился тому, что теперь так изумляет их потомков...

Учитывая численность будущих армий, князья и полководцы, собиравшиеся их возглавить, договорились не выступать всем сразу и двигаться по различным дорогам, с тем, чтобы соединиться в Константинополе.

Но нетерпение простолюдинов, вдохновленных проповедями Петра Пустынника, было столь велико, что, избрав проповедника своим вождем, они тут же поднялись с берегов Мааса и Мозеля, и вскоре число их достигло сотни тысяч. Эта импровизированная армия, в состав которой наряду с мужчинами входили женщины и дети, была разделена на два отряда! Тот, которым предводительствовал Петр, остался в арьергарде. Снявшийся же с места немедленно получил вожаком заместителя Петра, рыцаря Вальтера, с характерным прозвищем Голяк. Только у этого нищего рыцаря и семерых его помощников было по коню; остальные шли пешком. И поскольку манна не упала им с неба, воинам Христовым пришлось питаться сначала подаянием, а затем и грабежом. Пока они проходили через Францию и Германию, местное население, проникнутое идеей похода, кое-как их снабжало. Однако когда, двигаясь вдоль Дуная, они приблизились к Венгрии, положение изменилось. Венгры, еще недавно дикие язычники, опустошители Запада, хотя теперь и были христианами, но к призыву папы отнеслись холодно, а к ордам бедняков, непрошенно вторгшихся на их территорию, – враждебно. Еще хуже получилось в Болгарии. Поскольку голод, терзавший крестоносцев, оказался сильнее благочестивых помыслов, они в поисках продовольствия разбрелись по деревням и, не ограничиваясь мародерством, убили нескольких поселян, пытавшихся им противиться. Тогда болгары взялись за оружие. Напав на грабителей, они многих перебили; сто сорок крестоносцев пытались укрыться в церкви, где были заживо сожжены; остальные спаслись бегством. Только под Ниссой местный градоправитель сжалился над ними и приказал дать им хлеб и одежду. После этого без дальнейших злоключений армия Вальтера Голяка прошла через Фракию и приблизилась к Константинополю, где стала дожидаться отряда Петра Пустынника.

С ним обошлось все значительно хуже. Пламенный проповедник оказался никчемным стратегом. На границе Венгрии он узнал о бедах своего авангарда и решил отомстить болгарам. В результате крестоносцы перебили более четырех тысяч мирных граждан. Этот «подвиг» дорого им обошелся. Под Ниссой болгары разбили их наголову, причем в руки победителей попал весь обоз побежденных – их жены и дети, лошади, шатры, казна. Спасаясь от смертоносного оружия, крестоносцы разбегались кто куда. С большим трудом проповеднику удалось сохранить около пятисот воинов, к которым, правда, в последующие дни стали присоединяться толпы беглецов, вновь составив многотысячную армию, но армию, утратившую весь свой боевой задор. Печальная и обескровленная, отказавшаяся от дальнейших эксцессов, кое-как прозябая за счет скудной милостыни, она все же добралась до Константинополя и под его стенами воссоединилась с отрядом Голяка.

Византийцы с презрением взирали на массу голодных и оборванных пришельцев, втайне радуясь храбрости своих постоянных врагов – болгар. Тем не менее, император Алексей Комнин счел за лучшее принять Петра Пустынника, приказал раздать его армии хлеб и деньги и посоветовал не начинать военных действий против мусульман, не дождавшись военных руководителей. Совет был благоразумным, но армия Пустынника им не воспользовалась.

Между тем с Запада шли новые толпы, и все это, как правило, были подонки общества. Междоусобия, мутившие Европу, непрерывно увеличивали число бродяг и авантюристов, вскормленных разбоем и сделавшихся кошмаром для населения. Большинство их охотно приняло крест, что и определило многие из последовавших событий. Так, отряд с берегов Рейна и Мозеля, собравшийся под началом священника Готшалка, предался неистовым грабежам в той же Венгрии, за что и был полностью уничтожен по приказу венгерского короля. Подобная же участь постигла и «войско» некого графа Эмихо, решившего новым изуверством загладить распутство юности. Этот «вождь» внушал своим подопечным: к чему идти так далеко ради защиты Гроба Господня от мусульман, когда здесь рядом находится народ, распявший Иисуса Христа? Используя вековую ненависть низов к евреям, играя на зависти к иудейским купцам и ростовщикам и уверяя, будто «христоубийцы» злорадствуют по поводу неудач крестоносцев, Эмихо стал инициатором целой серии погромов, прокатившихся по городам Мозеля и Рейна. Свирепая толпа убивала всех евреев, которых встречала на пути. Многие из несчастных, не желая погибать от рук злодеев, кончали жизнь самоубийством. Тщетно духовные власти пытались унять расходившихся «воинов Христовых» и открывали свои дома как убежища для избиваемых... Упившись кровью своих жертв, солдаты Эмихо двинулись дальше, прибегнув из суеверия к величайшей нелепице: впереди войска они поставили козу и гуся, видя в этих тварях нечто божественное и почитая их за своих предводителей! Люди разбегались при виде этого зрелища. Впрочем, ни гусь, ни коза не спасли «поборников креста». Проходя по равнинам Венгрии и встретив сопротивление, они рассчитывали поступить с венграми, как до этого поступили с евреями. Но при осаде одного города они были наголову разбиты осажденными, а остатки их армии испытали ту же участь в Болгарии. Очень немногим удалось избежать смерти; часть из них вернулась на родину, где была встречена насмешками, часть добралась до Константинополя и влилась в армию Петра.