А Кабацков - «Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг.

Вот Шаврина вынуждают в его показаниях уйти в сторону, упомянуть о представителях другой конфессии:

«Со слов Трубина мне было известно, что в городе Перми и в селе Кояново Пермского района существует крупная контрреволюционная организация, которая в своей контрреволюционной деятельности организационно связана с Уральским повстанческим штабом. Эта организация, руководимая на месте муллой Халитовым Афлятуном, муллой Тайсиным Мулазян, и активным мусульманином Рахимовым Гарифуллой, создана и непосредственно руководится Центральным духовным управлением в Уфе» [135] ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 12396. Т. 2. Л. 151–152. .

До этого момента личные связи Феодосия Шаврина в среде духовенства Перми, Пермского района и области почти не использовались. Наступает их черед, в центре внимания поочередно оказывается круг знакомых, знакомых его знакомых и вовсе непонятно как попавших в поле зрения людей [136] ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 12396. Т. 2. Л. 151–154. . Большинство из них Шаврин не только не знал более или менее близко, но, скорее всего, вообще ни разу в жизни в глаза не видел. Но мог видеть.

Шаврин дает показания о существовании контрреволюционной организации в с. Бизяр, якобы созданной его знакомыми священниками Михаилом Коровиным и Алексеем Лебедевым. Савва Беклемышев, оказывается, сообщил ему об организации в Артинском районе, созданной священником Германом Симакиным. Повстанческая организация, готовая выступить и совершать террористические акты, создана в с. Курашим попами Иваном Скрябиным и Владимиром Сапожниковым. Священник Иван Славин (кстати, выведенный митрополитом Трубиным «за штат» при посредничестве Шаврина и в отместку накатавший на них развернутый донос сразу после ареста) завербовал священника Юго-Камской церкви Оханского района и запальщика строительства КамГЭС — Валентина Кашина. Относительно последнего было указано:

«В мае месяце 1937 года Славин информировал меня, что Кашин уже приобрел несколько килограмм аммонала, капсюлей и шнура, которые по просьбе Беклемышева мы должны были передать участнику организации Коровину М. И. для совершения диверсионных актов на 98 заводе» [137] ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 12396. Т. 2. Л. 156. .

Движение «по горизонтали» продолжалось: последовало перечисление организаций и их руководителей в Очерском, Верхне-Городском, Верещагинском районах. А напоследок Шаврин «вспомнил», что

«…однажды в разговоре Беклемышев сообщил мне, что руководитель контрреволюционной организации в 9-м строительном батальоне Пермского гарнизона Гуляев Г. Н. поддерживает организационные связи по контрреволюционной работе с участником троцкистской организации — командиром этого батальона Рудзским, через которого предполагалось для повстанческих целей приобрести необходимое количество оружия и боеприпасов» [138] ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 12396. Т. 2. Л. 161. .

Круг обреченных, описанный «показаниями» Феодосия Шаврина, огромен и далеко выходит за рамки арестованных по делу ОТД. Нам достоверно известно, что некоторые лица, упомянутые им, будут «подбираться» вплоть до декабря 1937 г. [139] См., например: ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 12556.

Наша история близится к завершению. Последняя волна арестов прошла в период с 27 июля по 2 августа. 7 августа был арестован К. Д. Щеголев, мастер по ремонту паровозов со станции КамГЭС (диверсант-вредитель, ясное дело). С 12 по 17 августа проводились очные ставки, не имевшие совершенно никакого смысла. Михаил Коровин, например, на всех очных ставках честно заявлял, что впервые видит этих людей, а «шпион и диверсант» Пономарев настаивал на том, что лично получал от Коровина инструкции по сбору секретной информации. Последние протоколы, как нам уже известно, сочинялись непосредственно в ночь накануне отправки арестованных в Свердловск.

25 августа 1937 г. тройка при УНКВД по Свердловской области приговорит всех обвиняемых к высшей мере наказания. А 1 сентября приговор приведут в исполнение.

В заключение хотелось бы остановиться на одном характерном эпизоде. 28 июля был арестован дьякон Михаил Баннов. Допрашивал его Ветошкин, тот самый, которого Мозжерин учил протоколы писать. Допрашивал дважды, в деле имеются протоколы от 28 июля и 10 августа. В последнем, августовском Баннов, соглашается со всеми предъявленными ему обвинениями. Но вот незадача, в деле имеется следующий документ:

«Мы, нижеподписавшиеся, составили 8/IX 1937 г. в г. Перми в лазаретном мужском отделении психобольницы настоящий акт о нижеследующем. 5/VII 1937 г. в психобольницу поступил Баннов Михаил Иванович (в судебное отделение) в состоянии резкого двигательного и речевого возбуждения, причем на теле имелись многочисленные царапины и кровоподтеки. За все время нахождения его в психобольнице сознание было спутано, двигательное возбуждение продолжалось, систематически отказывался от пищи. Умер 5/IX 1937 г. при явлениях нарастающей слабости сердечной деятельности вследствие флегмоны правой ноги и последующего сепсиса. Врачи Вергейм, Третьякова» [140] ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 12396. Т. 6. Л. 159. .