А Кабацков - «Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг.

Недовольство, по всей вероятности, действительно было, и следователи в «вымышленные протоколы» вписывали то, что ранее оперативники слышали от осведомителей, — критику поступков начальства: М. М. Смышляев в 1936 г. не вовремя построил мастерские для ремонта техники, в результате в посевную кампанию 1937 г. техника часто ломалась [560]. Вряд ли эти суждения придуманы следователем НКВД Лизуновым, вернее, только интерпретированы им как осознанная «вредительская деятельность». Арестованные в сентябре 1937 г. административно-хозяйственные руководители села Кояново также обвинялись в участии в контрреволюционной повстанческой организации, которой руководил Смышляев. У каждого руководителя были свои хозяйственные упущения: падеж скота, непредоставление людей на лесозаготовки, растраты и др. Но они попали во вторую категорию арестованных. Зам. начальника Пермского горотдела НКВД В. И. Былкин на допросе 5 апреля 1939 г. показал:

«наиболее грамотные арестованные назначались руководителями организаций, а остальные — рядовыми ее членами» [561].

Таким образом, в селе Кояново в списки на арест попали активные верующие люди и мулла, за которыми давно вели наблюдение органы НКВД и административно-хозяйственное руководство села, которое было обвинено в преднамеренном вредительстве в составе контрреволюционной организации. Мусульмане были отнесены в первую категорию («наиболее враждебные»), также к первой категории был отнесен Смышляев, как «наиболее грамотный» и самый крупный руководитель села [562]. Остальные административно-хозяйственные руководители села были отнесены ко второй категории. Вероятно, в поле зрения НКВД они попали благодаря документам горсовета, который весной-летом 1937 г. принимал постановления об их ошибках и недочетах в административно-хозяйственной деятельности.

Арестованный в декабре 1937 г. замдиректора МТС С. С. Волегов, судя по вымышленным протоколам допроса Смышляева от 3 октября 1937 г., также был включен в заранее составленные списки на арест (был перечислен в составе кояновского повстанческого взвода). Но по каким-то причинам он не был арестован в сентябре-октябре 1937 г. (когда арестовывали по 2 категории). Можно предположить, что в составленные еще в июле [563]списки вносились некоторые корректировки.

Арестованные в 1938 г. заранее в списки внесены не были. Аресты имели определенный повод, после чего следователи пытались включить их в повстанческую организацию.

Из данных, представленных в таблице, видно, что было два пика арестов — 6 августа и 28 сентября 1937 г. Первыми были арестованы, согласно приказу № 00447, «наиболее враждебные», отнесенные к 1 категории. Это были мулла и наиболее активные верующие, входящие в совет мечети. Следствие по арестованным 6 августа было закончено 10 сентября (36 дней). Вынесение приговоров тройкой происходило в два этапа — 11 сентября и 10 октября 1937 г., расстрелы соответственно — 20 сентября и 20 ноября. Отдельно был осужден и расстрелян мулла Тайсин Мулазьян.

Следующий пик арестов начался 26 сентября и длился до 28 сентября — было арестовано семь человек. Среди них были председатель колхоза, секретарь сельсовета, два бригадира, два колхозника и один охранник МТС (на момент ареста). Если посмотреть, какой была жизнь этих простых колхозников 3–4 месяца назад, то окажется, что еще недавно они были работниками сельсовета или членами правления колхоза [583]. Таким образом, всех семерых объединяет принадлежность в настоящем или недавнем прошлом к административно-хозяйственным структурам села. К этой группе необходимо отнести арестованного еще 26 августа М. М. Смышляева — директора МТС, Беляева Шарифа (арест 13.09) — председателя сельсовета, И. В. Попова (арест 30.10) — старшего механика МТС и С. С. Волегова (арест 18.12) — заместителя директора МТС по политчасти. Всего было арестовано одиннадцать человек из административно-хозяйственного руководства села. На этих арестованных было заведено три дела: первое — на директора МТС [584], второе — на группу арестованных с 26 сентября по 30 октября [585], третье — на Волегова [586]. О том, что это в принципе одно «дело», говорят пересекающиеся во всех допросах фамилии и структура «повстанческой организации». В протоколах допросов Смышляева имеются описания общей структуры повстанческой антисоветской организации и фамилии кояновского повстанческого взвода [587] — все арестованные административно-хозяйственные руководители села.