Михаил Чванов - Загадка гибели шхуны «Святая Анна». По следам пропавшей экспедиции

Мой каяк поднимал, не считая груза, нарты и двух человек, а другой мог свободно поднять трех человек. Нам предстоял выбор: идти ли всем десятерым по леднику и тащить за собой груз, или разделиться на две партии, из которых одна шла бы на лыжах по леднику налегке, а другая партия, в пять человек, плыла бы вдоль ледника на каяках. Не говоря уже про то, что при последнем способе мы могли бы двигаться несравненно быстрее, но, плывя на каяках, была еще возможность убить тюленя или нырков, которых много летает над водой, но на леднике не показывается. Мы избрали этот последний способ передвижения. Место нашей встречи с береговой партией мы назначили на видневшемся вдали черном мысу, должно быть, в бухте Вейпрехта. Партии, шедшей пешком, я опять напомнил о мерах предосторожности во время путешествия по леднику. Они взяли с собой наш длинный линь, которым мы мерили глубину и которым я приказал им связаться, сложив его вдвое, причем идти обязательно «гуськом» и прощупывать палками покров ледника. Спустили мы каяки, аккуратно уложили все имущество и отправились в путь. При самом отвале от берега на нас сделал нападение морж, совершенно неожиданно высунувший свою громадную морду у самого каяка, но после выстрела по нему он скрылся и больше не показывался.

Плыли мы хорошо, но и на леднике не отставали, по-видимому, дорога была хорошая. Береговая партия шла недалеко от края ледника и была видна с каяков. Видно было, как нам махали шапками и старались не отставать. Немного тревожили нас моржи. Местность не благоприятствовала сражению с ними. Слева у нас была отвесная стена ледника, вышиной до 15 сажен без всякого берегового припая. Впереди и справа — чистая вода с очень редкими плавучими льдинами. Если бы моржу вздумалось напасть на нас и удалось бы пробить каяк, то положение наше было бы неважное: гибель была бы неизбежная, так как некуда было вылезти. А такое нападение очень возможно, что показал случай при нашем отвале, да и у Нансена был случай, когда морж даже пробил каяк. Но пока мы двигались успешно и благополучно вперед. Сначала мы видели на SW на самом горизонте белую полоску, по-видимому, разреженного льда, но потом и эта полоска исчезла, и море было чисто. Кое-где плавали отдельные небольшие, сильно изъеденные водой льдинки, самой причудливой формы, но думаю, что это были обломки глетчера. Часов в 11 вечера мы подошли к береговому припаю в бухте Вейпрехта и остановились на ночлег. Бухта эта еще не вскрылась, и идти на мыс мы не захотели, решили ночевать на льду.

Скоро подошла и береговая партия, и мы стали ужинать. Плавник мы взяли с собой с мыса Мэри; скоро запылал огонь в нашей печке, и мы стали варить себе бульон. За день мы сделали хороший переход, от места нашей ночевки на мысе Мэри мы прошли не менее 35 верст. Если бы идти и дальше таким ходом, то через четыре дня мы могли бы быть на мысе Флора. Конечно, если бы до него все время была свободная вода. Я не уверен, стоим ли мы сейчас в проливе или в бухте, отделяющей восточную часть Земли Александры от западной, или только в бухте Вейпрехта. Но, во всяком случае, конец сделали хороший.

Сейчас мы сидим на льду и завтракаем, после чего немедленно тронемся в дальнейший путь, благо погода этому благоприятствует. Шедшие по берегу сообщили, что вся местность перекрещена медвежьими следами, но самих медведей не видно.

Каяки служат великолепно. Жаль, что нет нашего третьего каяка, оставленного на льду. Тогда мы могли бы, связавши два каяка вместе, плыть все десять человек, в особенности, если не все нарты класть на каяки, а только двое. Но увы, третьего каяка нет, а следовательно, об этом и думать нечего! Волей-неволей приходится разделиться на две партии.

А проклятые моржи то и дело показывают свои морды из воды. Удивительно отталкивающее впечатление производят они. Вся морда и шея в складках и морщинах; причем на конце морды и на губах толстая, длинная, очень редкая щетина, нечто вроде усов. Но глаза — маленькие, налившиеся кровью — страшнее всего. Эти свирепые глаза смотрят на нас и удивленно, и угрожающе. В довершение всего громадные клыки, придающие всей морде вид какого-то допотопного чудовища, которое как будто только и питается человечьим мясом. Показываясь из воды, моржи обыкновенно пыхтят и громко фыркают, и при этих звуках невольно хватаешься за винтовку. Лежа на льдине, они кажутся гораздо безобиднее, почти добродушными, просто громадная туша, нечто вроде бегемота. Но на воде они очень подвижны и ловки. Тут они сразу сбрасывают свою лживую добродушную личину и принимают другой вид. У нас на каяках всегда впереди лежит наготове заряженная винтовка, привязанная для предосторожности на веревке, а кроме того, под рукою находится топор, на случай, если этому чудовищу вздумалось бы схватиться с нами «на абордаж». Но мне думается, что при этом «абордаже» топор нам бы не помог: вряд ли мы успели бы пустить его в ход. Нет, морж — страшное чудовище, в особенности для людей, плывущих на одиннадцатифутовом парусиновом каяке. По-моему, медведь сравнительно с моржом — овечка. Положим, я читал где-то, что медведь никогда не рискнет напасть на моржа, лежащего на льду. Из шедших по берегу не все согласны ехать на каяках именно из-за моржей.