НКЮ издательство. - Процесс антисоветского троцкистского центра.

Князев действительно был беспощаден к себе и другим, он был правдив. Это в известной степени принесло пользу суду в расследовании этого страшного, исключительного дела.

Иллюзии уничтожены… Остались факты во всей их неприкрытой мерзости. Вместо якобы вождей, за которыми Князев шел, на скамье подсудимых оказались политические банкроты и предатели во всей их неприглядной наготе. Этот страшный урок не может не оттолкнуть от смрада контрреволюции и таких людей, как Князев, несмотря на тяжесть их непосредственных преступлений.

И в этом твердая гарантия того, что Князев, если бы суд нашел возможным сохранить ему жизнь, никогда не пойдет по тому пути, который привел его к бездне.

И думается, что Князев искренен, когда в конце своего заявления пишет: “Если пролетарский суд найдет возможным, учтя мое искреннее раскаяние, оставить мне жизнь, то я всеми силами и своей неустанной работой постараюсь загладить свою вину и упорно, не покладая рук, хочу работать на благо нашей могучей родины”.

Хочется верить в искренность этого заявления Князева. И это дает мне право просить вас обсудить вопрос о возможности сохранения Князеву жизни.

Председательствующий: Слово имеет защитник подсудимого Арнольда - член коллегии защитников тов. Казначеев.

Казначеев: Товарищи судьи, чудовищна картина измены и предательства, которая развернулась перед вами на протяжении этих нескольких дней. Безмерна тяжесть вины сидящих на скамье подсудимых. Понятен гнев народных масс нашего Союза. С предельной убедительностью и ясностью вскрылись здесь на суде как самая работа троцкистской организации, так и методы, которые применяла она для вовлечения в свою среду. Фактическая сторона этого дела установлена не только признанием обвиняемых по делу, но и той громадой улик, которая имеется в вашем распоряжении. Круг аргументов, которые можно предложить вашему вниманию, круг доводов, которые могут быть выдвинуты, как моменты, смягчающие вину того или иного обвиняемого по этому делу, - чрезвычайно суживается.

В смысле оценки положения каждого из обвиняемых по этому делу можно пожалеть только об одном - что тот человек, который направлял действия этой организации откуда-то из-за пределов нашего Союза, избежал этой скамьи подсудимых…

На первый взгляд кажется непонятным, как случилось, что Арнольд, у которого в сущности говоря никакой политической ориентации раньше не было, стал соучастником людей, имеющих большой актив политического двурушничества на протяжении целого ряда лет.

В своих показаниях Шестов цинично рассказывает о том, как ему приходилось вовлекать в организацию Арнольда. Он говорит: “Я его [c.217] постепенно подкармливал. Я его прикрепил незаконно на снабжение в Инспаб, я материально ему помогал, я заботился о его семье. Я выяснил его неблагополучное прошлое и угрожал ему”. Под влиянием этих угроз Арнольд в организацию вступил.

Арнольд утверждает: ”Я вынужден был согласиться на предложение Шестова вступить в троцкистскую организацию”. После вербовки Арнольд подвергался обработке в течение длительного срока. Этот момент также подтверждается показаниями Шестова и другими объективными материалами по делу.

Как Арнольд выполнял задания, полученные им от Шестова и Черепухина? Шестов говорит, что когда это задание давалось, то от Арнольда требовали самопожертвования. Арнольд дал твердое обещание пожертвовать собой. На самом деле, как мы знаем по материалам дела и как это совершенно правильно отметал тов. Вышинский, благодаря трусости Арнольда и благодаря тому, что в нем проснулся инстинкт самосохранения, он не решился провести до конца это гнусное задание. Террористический акт, к счастью всего советского народа, не был завершен! В трусости Арнольда, в том, что он в обоих случаях пытался обмануть троцкистскую организацию, в значительной степени нужно искать причину того, что эти гнусные акты не были совершены! Арнольд по этому моменту дает, мне кажется, искренние показания, ибо никаких других мотивов, которыми бы он руководствовался, мне кажется, и предположить нельзя. “Я, как никогда в жизни, испугался…” “Я не хотел умереть или остаться калекой”. Вот мотивы, которые руководили им в этот момент! И, наконец, факт, что Арнольд в значительной мере обманывал и троцкистскую организацию.

Перед нами неизбежно должен встать вопрос: сделал ли Арнольд хотя бы одну попытку из этой организации уйти, порвать о ней. Если у него такие попытки действительно были, то они в данном случае являются чем-то весомым и во всяком случае таким, что должно быть учтено при разрешении вопроса о его дальнейшей судьбе. Мы знаем по делу, что Арнольд уехал в Ташкент, уехал в Москву, что он порвал с Черепухиным. Мы знаем, что этот отход подтверждается.