Павел Мельников-Печерский - На горах (Книга 1, часть 2)

И, взяв за руку, вывела Лизу в ту комнату, где оставался Меркулов. А у самой рядная запись в руках.

Посадив возле себя за стол с одной стороны Меркулова, а с другой Лизу, Татьяна Андревна медленно стала вычитывать:

- Образ всемилостивого спаса в серебряной ризе позолоченной, с таковыми ж венцом и цатою, да образ пречистые богородицы Тихвинские, риза и убрус жемчужные, звезда на убрусе двенадцать камней бриллиантовых да камень рубин красный. Образ преподобных Захария и Елизаветы, риза серебряная позолочена с таковыми ж венцами; да образ Николы Святителя, риза серебряная позолочена, да образ Гурия, Симона и Авива в серебряной ризе позолоченной; да образ великомученицы Варвары, оклад серебрян позолочен. А всего четыре образа в серебряных позолоченных ризах, да один низан жемчугом с каменьями, да один в серебряном золоченом окладе. Да приданого ж: серьги бриллиантовые трои, ожерелье бриллиантовое на шею да жемчуга кафимского пять фунтов крупного, низан на двенадцать ниток...

Больше четверти часа Татьяна Андревна читала рядную. Лиза сидела, потупя глаза и поникнув головою, а жених, облокотясь о стол, казалось, внимательно слушал.

Но чтение о бархатных салопах, о шелковых платьях, о белье голландского полотна, о серебряной посуде и всяком другом домашнем скарбе, заготовленном заботливой матерью ради первого житья-бытья молодых, скользили мимо ушей его; о другом были думы Меркулова... "Неужель она в самом деле променяла меня на другого?" Так думалось Меркулову, и сердце не так уж кипело у него, как в первые минуты свиданья... Взглядывая ка Лизу, замечал он теперь в лице ее выраженье тяжелой, но напрасной обиды, и стало ему ее жалко, заговорила в нем совесть...

Кончила Татьяна Андревна, чай стали пить, завтракать, а жених понемножку словами с невестой начал перекидываться. "Нет,- думал он,- нет, таким голосом с постылыми не говорят... Напрасно я... Это все фармазонка!.. Нужно ж было ей навстречу попасться. Как встретил ее, так и утвердился в тех мыслях!.."

После завтрака Татьяна Андревна, догадавшись по говору материнского сердца, что меж женихом и невестой проскочило что-то неладное, приказала Наташе что-то по хозяйству и сама вышла, сказав мужу, что надо ей с ним о чем-то неотложном посоветоваться, остался Меркулов с Лизой один на один. Уйти нельзя, молчать тоже нельзя. "Дай расспрошу",- подумал он и повел речь издалека.

- Кажется, вы не очень мне рады,- с трудом промолвил он, подойдя ко вставшей с места невесте. Она зарыдала и страстно припала к плечу жениха... Получаса не прошло, а они уж весело смеялись, искали, кто виноват, и никак не могли отыскать... Забыты все тревожные думы, нет больше места подозреньям, исчезли мрачные мысли. В восторге блаженства не могут наглядеться друг на друга, наговориться друг с другом. И не заметил Меркулов, как пролетело время. Половина третьего, пора на биржу ехать с Васильем Петровичем. Нечего делать пришлось расстаться.

Наскоро покончив с Морковниковым, Никита Федорыч поспешил к невесте. Встреча была иная. Таким поцелуем, о каком он во время разлуки мечтал, встретила теперь его Лиза... В самозабвенном наслажденье душевным блаженством оба они утопали...

Долго за полночь просидели... пока Татьяна Андревна, зевая и крестя рот, не сказала:

- Не время ль невесте держать опочив, не пора ль жениху со двора съезжать?

* * *

Наверстал же Никита Федорыч Веденееву за прошлую ночь. Сидит у невесты, а приятель жди-пожди.

- Наконец-то! - воскликнул Дмитрий Петрович, встречая приятеля.- Куда это до сей поры запропастился? Третий уж час.

- Известно, где был,- позевывая, ответил ему Меркулов.- А ты что не приезжал? Спрашивали про тебя.

- Кто спрашивал? - с живостью спросил Веденеев.

- Все спрашивали: и Зиновий Алексеич, и Татьяна Андревна, и Наташа,отвечал Меркулов.

- И она? - с живостью быстро спросил у него Веденеев.

- Кто она?

- Да Ната... Наталья-то Зиновьевна,- слегка смешавшись, молвил Дмитрий Петрович.

Зорко взглянул на него Меркулов, а потом проговорил:

- Кажется, и она спрашивала... Да, точно, спрашивала. Вспомнил теперь...

Быстро вскочил Веденеев со стула, взъерошил волосы и, раза три пройдясь взад и вперед по комнате, стал перед приятелем... Взволнованным голосом он сказал ему:

- Слушай. Я ведь, брат, люблю все сразу, я ведь без лишних разговоров. Люблю решать дела без проволочек... Слушай, Никита Сокровенный... И вдруг речь его оборвалась...

- Что же замолчал? - улыбаясь и пристально глядя в глаза приятелю, спросил Меркулов.- Говори, слушаю.