Павел Мельников-Печерский - На горах (Книга 1, часть 2)

- Как так? Никакой записки от тебя не было,- сказал Зиновий Алексеич. И позвонил.

Пришел на зов коридорный и разъяснил все дело. Вчерашний дежурный, получив от Меркулова рублевку, делом не волоча, тотчас же выпил за его здоровье. А во хмелю бывал он нехорош, накричал, набуянил, из постояльцев кого-то обругал, хозяина заушил и с меркуловской запиской в части ночевал.

- А вы вчера веселились, были в театре, у Никиты ужинали?..- говорил Меркулов Зиновью Алексеичу, чуть взглядывая на безмолвно стоявшую одаль невесту.

- Успел, значит, с приятелем повидаться! - отозвался Доронин.- Какой славный твой Дмитрий Петрович!.. Редкостный человек, неописанный... Про цены-то сказывал тебе?

- Сказал,- ответил Меркулов.- Ужо на бирже частицу продам.

- Экой провор! - ласково ударив по плечу нареченного зятя, молвил Зиновий Алексеич.- Молодцом, Никитушка! Не успел приехать, и товар к нему еще не пришел, а он уж и сбыл его... Дело! Да что ж мы стоим да пустые лясы-балясы ведем? - вдруг спохватился Доронин.- Лизавета Зиновьевна, твое, сударыня, дело!.. Что не потчуешь жениха?.. Прикажь самоварчик собрать да насчет закусочки похлопочи...

Рада была Лиза отцову приказу. Тяжко и скорбно было у ней на душе, выплакаться хотелось... Выйдя в другую комнату, распорядилась она и чаем и завтраком, а потом ринулась на диван и болезненно зарыдала. "За что это?скорбно шептала она.- Господи, за что это?.. Что я такое сделала, чем провинилась? Разлюбил!.. Раздумал!.. Другую нашел?.."

И, только что мелькнула у ней ревнивая мысль, как раненая львица, вскочила она с дивана, гневным огнем вспыхнули очи ее, руки стиснулись, и вся она затрепетала... Но ни слез, ни жалоб, ни стенаний...

Села в уголок, призадумалась. Не об нем кручинные мысли, о самой себе Лиза размышляет. До тех пор злоба еще никогда не мутила души ее, никогда еще не бывало в ней того внутреннего разлада, что теперь так мучил ее. Всегда, сколько ни помнила себя Лиза, жила она по добру и по правде, никогда ее сердце не бывало причастно ни вражде, ни злой ненависти, и вдруг в ту самую минуту, что обещала ей столько счастья и радостей, лукавый дух сомненья тлетворным дыханьем возмутил ее мысли, распалил душу злобой, поработил ее и чувства, и волю, и разум. Содрогнулась при мысли, что подчинилась врагу, что дух неприязни осетил ее... Пала ниц перед иконами...

А Зиновий Алексеич осыпал меж тем нареченного зятя расспросами о делах его. С добродушной усмешкой рассказывал он, как подъезжал к тюленю Смолокуров, как подольщался и хитрил, ища барышей... Перебивая чуть не на каждом слове мужа, Татьяна Андревна расспрашивала Никитушку, каково было его здоровье, тужила о пережитых невзгодах, соболезновала неудачам и, наконец, совсем перебив мужнины расспросы, повела речь о самом нужном, по мнению ее, деле - о приданом. Подробно рассказала, с каким именно "божиим милосердием" отпустят Лизу из дома, сколько будет за ней икон, в каких ризах и окладах, затем перечислила все платья, белье, обувь, посуду, серебро, дорогие наряды и, наконец, объявила, сколько они назначают ей при жизни своей капиталу...

Затем спешно было пошла из комнаты за рядною записью (Письменное условие по случаю брака с росписью приданого.). Напрасно Меркулов уговаривал ее не беспокоиться, напрасно говорил, что он и знать не хочет о приданом, а на рядную запись даже не взглянет.

- Нельзя, батька, нельзя без того,- говорила Татьяна Андревна.- Как же это возможно жениху наперед не знать, чем награждают невесту родители?.. Так, мой голубчик, в добрых людях не водится... А ты вот денька два либо три отдохни с дороги-то и, когда оглядишься, я тебе по описи все приданое покажу, какое здесь с нами, а остальное покажу, когда домой воротимся. Тогда и рядную подпишем. Без того, сударь, нельзя...

Старых обычаев, что от дедов, от прадедов ведутся, рушить, голубчик, нельзя; особливо на свадьбах. И перед богом грех и перед людьми будет стыдно. Не нами, сударь, повелось, не нами и кончится.

И все-таки пошла за рядною записью. Увидев Лизу в слезах, руками только всплеснула Татьяна Андревна.

- Что это с тобой, Лизанька? - в тревожном удивленье она спросила ее.- В кои-то веки жениха дождалась, чем бы радоваться да веселиться, шагу от него не отходить, а она, поди-ка вот, забилась в угол да плачет... Поди, поди, бесстыдница! Ступай к жениху... Я ему рядную сейчас стану показывать... Тебе надо быть при этом беспременно.

- Не по себе мне что-то, маменька... нездоровится...- тихо промолвила Лиза.

- А ты подь туда да сядь рядком с женихом-то. Всяку болесть как рукой снимет,- говорила Татьяна Андревна.- Поди же, поди, Лизавета, ступай, говорят тебе, ступай к нему поскорее - твое место там, а не здесь. На что это похоже?.. Приехал жених, а она хорониться от него вздумала. Ступай же, ступай!