Сборник Сборник: Беломорско-Балтийский канал имени Сталина

По нескольку раз в месяц бюро Московского комитета партии и президиум Моссовета обсуждают, как перепланировать густые и беспорядочные кварталы центра, чем и как облицевать набережные, как архитектурно связать надстройку домов с общими перспективами улиц, как застраивать окраины.

Часто, после заседаний, поздней ночью из ворот серого дома на Большой Дмитровке выезжает несколько автомобилей. В них секретари, члены бюро МК, члены президиума Моссовета, архитекторы, планировщики. В передовой, у руля — Л. М. Каганович. Машины быстро минуют немеркнущий центр и медленно, подолгу останавливаясь, проходят какую-нибудь Домниковку, Матросскую тишину, Миусскую площадь, Баррикадную улицу.

Машины останавливаются у пустырей, у окраинных заборов, у фабричных корпусов. Люди выходят на мостовую. Да, мостовая плоховата, значит здесь в следующую декаду начнут настилать асфальт. Улица узка, а она магистральная в районе; планировщики поскупились — надо шире. Здесь мало света — в небе видно густое дымное зарево над Арбатом, над Охотным рядом, над площадью Свердлова. Райсовет просил сюда побольше фонарей, прожекторов — правильно.

— Москва должна быть самым красивым городом мира, и не только в центре, как капиталистические города, но и здесь, в рабочих районах, — говорит первый секретарь МК. — Проектируйте здесь скверы, цветники, несколько фонтанов. Вон построили новые дома — как скучны фасады. Надо строить шире, щедрее, веселее, чтобы радовало глаз.

Райкомовцы, архитекторы, планировщики заносят в блокноты: «Фонтаны. Скверы. Фасады скучны». Машины уходят дальше. Яуза. Устьинский мост. Зарядье.

— Клоака, — говорят в передовом автомобиле. — Клоака у самой Красной площади. Семнадцатый век.

Возникает мысль снести все эти обветшалые лабазы, превратить Зарядье в несколько террас зелени — зелень, вода, гладь Москва-реки, кремлевские и Китайгородские стены — это будет одно из самых прекрасных мест в самой красивой столице мира.

Машины идут дальше, по Ильинке, через Третьяковский проезд на Неглинную, на Цветной бульвар.

Здесь в подземной трубе протекает хилая Неглинка.

И решено: освободить обводненную Неглинку из трубы и ее освеженными водами украсить широкий бульвар.

Машины идут к Петровскому парку.

— Мало воды на севере города, — говорят в автомобилях. — Пустим магистральный канал от Химок параллельно Ленинградскому шоссе.

И снова в блокнот записывают: «Канал у Ленинградского шоссе».

«Мы должны любить каждый уголок, каждую веточку своего города». Этим лозунгом тов. Каганович отлил в точное слово чувство трудящихся к своей столице.

Дворец советов должен отражаться в полноводной реке так же, как дворцы комсомола, техники, труда, радиодом, великолепные новые дома на Берсеневской, Раушской и прочих набережных, — это удваивает архитектурный эффект зданий. Комбинат «Правды» строится на плоской равнине Ямского поля, среди трухлявых коттеджей и серых заборов. Он будет построен, и мимо него потечет великолепный магистральный канал для внутригородского водного транспорта. Пусть воды каналов расширяют наши улицы, создают архитектурные пейзажи невиданной красоты.

Каналы пройдут по Камер-Коллежскому валу, около Ленинградского шоссе, у фабрики «Богатырь», по Садовой, в районах Петровского-Разумовского, Бутырского хутора, Останкина. Реки выступят из труб в районе Пресни, Александровского сада, на участках Бульварного кольца. Вода раскроется в разных местах в ряде проточных прудов, водных лент, каскадов, перепадов. Неглинка украсит парк ЦДКА, Екатерининский парк, Цветной бульвар и, пройдя по трубе к Александровскому саду, опять раскроется водными лентами и спадет каскадами в Москва-реку. Краснопресненская набережная превращается в водяную лестницу, используя рельеф склона. Сто пятьдесят гектаров водного зеркала в Москве удесятерятся. Застойные ямы — Чортовы, Антроповы, Синичкины, где опасно купаться, где гибнут мальки рыб, — превращаются в чистые проточные водоемы.

Великие водные дороги скрестятся в Москве. Москва превратится в порт пяти советских морей.

Велика Волга. Больше тысячи городов и деревень стоит на ней. Широка Волга, но хозяйственно это была не одна река, а несколько рек, потому что грузы приходилось перегружать, переваливать с судна на судно. Волга была разделена на куски мелководьем, как Днепр — порогами. Днепрострой срастил переломленный хребет старой реки. План Большой Волги создаст единую реку с одинаковой глубиной почти по всему протяжению. Обновленные реки пересекутся в Москве. Это будут новые реки — водные пути, сращенные, подпертые энергетическими станциями.