Виктор Жигунов - Четыре солнца

И всё это надо было не только изложить, а ещё и позаботиться о том, чтобы гласных было поровну…

Сколько же таланта и труда вложено в несколько страниц! Недаром написанное о «Слове» превышает его по объёму в тысячи раз. Наша книга тоже могла быть много толще. Но пусть лучше читатель сам ещё не раз вернётся к поэме. Повторим уже сказанное: если бы она не существовала, вряд ли кто-нибудь поверил бы, что подобное произведение возможно.

Известно несколько сообщений древних авторов о походе Игоря. Ценнейший из них — воинская повесть, входящая в состав Ипатьевской летописи и созданная, вероятно, в самом Новгороде-Северском. Летописец, похоже, знал «Слово», так как заимствовал кое-что из него — в частности, упомянул Каялу, это название нигде больше, кроме поэмы, не употребляется.

В. Н. Татищев, сподвижник Петра I, в своей «Истории Российской» подробно рассказал о походе, дал дополнительные сведения из документов, ныне утраченных.

Не будем взваливать на себя безнадёжную задачу перечисления хотя бы даже самых значительных работ о «Слове», тем более что многие из них предназначены для специалистов и к тому же труднодоступны. Укажем издания, родственные нашей книге. На обложках у них всех написано: «Слово о полку Игореве».

В 1967 году ленинградское отделение издательства «Советский писатель» выпустило сборник в большой серии «Библиотеки поэта». Перевод поэмы с примечаниями сделан Л. А. Дмитриевым, Д. С. Лихачёвым и О. В. Твороговым. Включено более 40 переложений «Слова» и поэтических вариаций на его темы.

Всю жизнь занимался поэмой А. К. Югов. Подготовленная им книга издана «Московским рабочим» в 1970 году, затем повторена. Ещё не имея, так сказать, арифметического инструмента, руководствуясь лишь своим пониманием, любовью к памятнику, Югов заменил деву Обиду на дивой, то есть «дикий», догадался отнести сравнение с выводком гепардов не к половцам, а к молодым князьям, и так далее. Равногласие подтверждает его находки.

Родословное древо упоминаемых в «Слове» князей воспроизведено, с некоторыми изменениями, по В. И. Стеллецкому (М., «Советская Россия», 1981).

Звукопись поэмы досконально изучена А. Черновым (М., «Молодая гвардия», 1981). Мы указали только малую часть замеченных им созвучий.

Исправление канину зелену паполомуна Каининусообщил в письме А. С. Тиньков из Набережных Челнов.

В сборнике всё с тем же названием (М., «Наука», 1978) напечатана статья А. Н. Робинсона «Солнечная символика в „Слове о полку Игореве“».

А те, кто хочет лучше узнать героев поэмы, могут обратиться к труду Б. А. Рыбакова «„Слово о полку Игореве“ и его современники» (М., «Наука», 1971).

Любой из перечисленных авторов поражает то трудолюбием, то прозрениями, порой совершенно неожиданными. Можно назвать ещё сотни или тысячи исследователей поэмы, заслуживающих благодарности, пусть даже кто-то из них объяснил всего лишь слово или хоть грамматическое окончание. В науке каждая мелочь требует долгих усилий, и одной усидчивости мало. Но большинству читателей список имён ни к чему.

Автор признателен за указания на вопросы, требующие разработки, академику Б. А. Рыбакову, В. П. Григорьеву, Л. П. Жуковской, А. Н. Робинсону, и за поддержку — М. Л. Гаспарову, В. В. Кускову (все — доктора филологических наук), писателю и литературоведу Е. И. Осетрову. Не все названные живы ныне — чересчур долго книга лежала в рукописи, — но люди уходят, а их дела остаются и благодарность за них тоже.

Когда рукопись была уже закончена, появилась интереснейшая книга Г. В. Сумарукова «Кто есть кто в „Слове о полку Игореве“» (Изд-во Моск. ун-та, 1983). Автор — биолог, он обратил внимание на неестественное поведение животных в поэме. Вълци грозу въсрожать по яругамь, орли клектомь на кости звери зовуть, лисици брешуть на черленыя щиты. Волки в мае ведут скрытную жизнь и не подают голоса, так как у них в логовах детёныши. То же самое с орлами. И у лисиц то же, а на людей они вообще никогда не лают. Животные не собирались бы вокруг дружины, а, наоборот, бросались врассыпную при её приближении. Щекотъ славий успе, говоръ галичь убуди — соловьи и галки не могут служить для изображения наступающего утра, так как первые в мае поют день и ночь, вторые именно в эту пору молчаливы, опять-таки из-за птенцов. Только дятлове тектомь путь къ реце кажуть — чтобы Игорь не увидел деревьев у рек, они должны были бы находиться в глубоких каньонах, какие на пути князя не встречались, к тому же стук дятлов (и вообще-то редкий и слабый в начале лета) тогда оказался бы не слышен. Так вот, автор предположил, что имеются в виду половцы из племён Волка, Орла, Лисицы и так далее. При таком толковании, например, неясный глагол въсрожатьозначает «трубят в рог», слова Кричать телегы полунощы, рци, лебеди роспущени, Игорь къ Дону вое ведетьпонимаются по-новому — в полуночи сторожевые половцы кричат друг другу с телег: «Передай распущенные Лебедями вести, Игорь к Дону воинов ведёт». Но те же названия животных употребляются и в обычном смысле; скажем, мысью по древу, серымь вълкомь по земли, сизымь орломь подъ облакы. В главе «Три тьмы» у нас говорилось о словах, имеющих у поэта то одно значение, то другое, а иногда два сразу.