Петр Меркурьев-Мейерхольд - Сначала я был маленьким

Во второй декаде мая 1978 года в Ленинграде стояла пасмурная, холодная, ветреная погода. Пасмурными были и лица горожан. И не только в Ленинграде. Когда по телевидению сообщили, что 12 мая скончался Василий Васильевич Меркурьев, во всей стране людьми это было воспринято как личное горе. Сразу, как только я услышал горестное сообщение, я отпросился у своего главного режиссера, занял деньги и вылетел из Омска в Ленинград.

После смерти мужа Ирина Всеволодовна смогла чудом прожить только три с половиной года, да и то, наверное, потому, что не видела, как его хоронили. Может, секрет был в том, что каждый из них жил для другого; что не смотрели друг на друга, а вместе смотрели в одном направлении? Без всякой бумажки, что они муж и жена. Свидетельство о их браке было утеряно еще в годы войны, и только после смерти Василия Васильевича, когда понадобилось оформлять какие-то формальности, мне пришлось ехать в архив Ленинградского городского загса, чтобы выписать дубликат, подтверждающий законность их брака. А их самих все эти житейские мелочи нисколько не волновали.

Однажды, когда Василию Васильевичу было уже около семидесяти лет, они с Ириной Всеволодовной, пережидая непогоду, случайно оказались в мебельном магазине. В их квартире мебель стояла, мягко скажем, очень далекая от удобства: простые грубые советские стулья образца 1947 года, да и все остальное - подобного рода. И вот старики увидели в мебельном магазине, какие продаются вещи. Ирина Всеволодовна присела в одно из кресел и, почувствовав всю прелесть этого изделия, вдруг заявила мужу: "Васенька, если ты не купишь мне эту "мебель", я умру". Благо у них в тот день были деньги от проданной машины, и Василий Васильевич оформил покупку. Так люди, всю жизнь свою отдававшие другим, дожив до пенсионного возраста, наконец купили в квартиру красивую и очень удобную декорацию. Правда, только в одну комнату. А в других...

Об одном эпизоде из жизни Меркурьева рассказал нам К. И. Адашевский. Произошло это в Новосибирске, где театр был в эвакуации. Как-то вечером соседи по дому увидели, как Меркурьев притащил домой мешок муки. Утром в труппе пошел ропот по поводу этого "хапуги" в голодное время. Ничего не подозревавший Василий Васильевич притащился с этой мукой на репетицию и раздал всем своим коллегам...

Меркурьев и Мейерхольд воспитали большое количество актеров и режиссеров. Их ученики служат не только в русских театрах, но и в национальных творческих коллективах. И все они, когда учились, были окружены такой же заботой, как и мы, выпускники 1973 года. Родительской заботой.

Василий Васильевич был и остается глыбой во всем, а Ирина Всеволодовна - фундаментом этой глыбы, и отделить их невозможно!

РЕМБРАНДТ

Это было в середине 60-х годов. Однажды мама, папа и я заехали в Отрадное на дачу Игоря Олеговича Горбачева. Тогда он еще был просто актером Театра имени Пушкина, частым партнером папы по спектаклям (они очень много играли вместе: "Годы странствий" и "Потерянный сын" Арбузова, "Артем" А. Хазина, "На дне" М. Горького, "Платон Кречет" А. Корнейчука, "Доброта" Л. Обуховой, "Похождения Чичикова" по "Мертвым душам" Н. В. Гоголя, не говоря уже о последней совместной работе - "Пока бьется сердце" Д. Храбровицкого). Мы сидели, разговаривали и о театре, и о природе, папа даже что-то советовал Горбачеву в области земледелия, на что Горбачев посмеивался:

- Василий Васильевич, родненький! Я никогда этим заниматься не буду! И электричество сюда проводить тоже не буду!

И вдруг, практически без перехода, Игорь Олегович говорит:

- Василий Васильевич! Вам надо сыграть Рембрандта. У Дмитрия Кедрина есть прекрасная пьеса в стихах. Я убежден, что эту роль можете сыграть только вы.

Горбачев стал читать какие-то стихи Кедрина, рассказал об этом поэте, о том, что погиб он на охоте, а в конце прочитал какой-то кусочек из "Рембрандта" - тот, который, видимо, запомнил.

У папы мысль эта засела в голове крепко. Сразу по возвращении в Ленинград он нашел пьесу, стал читать. Но надежды на то, что пьесу примут к постановке в театре, практически не было - и министерство культуры, и "коллегия", пришедшая к руководству театром после смерти Вивьена, старались делать больший акцент на современный репертуар и русскую классику. Да если еще учесть, что в те годы с немыслимой регулярностью шли пленумы ЦК КПСС, "в свете решений" которых театры обязаны были строить свою политику, то о каком Рембрандте могла идти речь? Если даже всемогущественный Георгий Александрович Товстоногов каждый раз с кровью доказывал свое право на творчество!