Николай Непомнящий: 100 великих загадок русской истории

Я умоляю Вас, многоуважаемый Лаврентий Павлович, спасите меня! Я чувствую себя виноватой за легкомысленный характер и несдержанный язык. Я хорошо поняла свои ошибки и взываю к Вам как к родному отцу. Верните меня к жизни! Верните меня в Москву! За что же я должна погибнуть? Единственная надежда у меня на Ваше справедливое решение».

Повнимательнее проанализируем это письмо. В январе 1941 года Зоя Федорова несколько раз была у Берии по личным вопросам. Хлопотать вроде бы не за кого: ее отец уже на воле, все друзья и родственники на свободе. Но если грозный и всегда занятой нарком внутренних дел принимает ее несколько раз в течение одного месяца, значит, дела были достаточно серьезные. Думаю, непосредственное отношение к ним имеет и разрешение Берии обращаться за помощью лично к нему.

И уж совсем откровенно звучит напоминание о согласии, данном лично Берии, остаться для подпольной борьбы в Москве. Не станет, ох, не станет должностное лицо такого уровня, как Берия, вести разговоры о подпольной работе с посторонним для его ведомства человеком.

Но может быть, я не прав? Честно говоря, мне и самому хотелось бы свести все к приставаниям неудавшегося любовника и его чисто мужской мести за отказ. Если сопоставить даты, то все выглядит именно так: 20 декабря письмо уходит из лагеря, 23-го группа сотрудников МГБ во главе с генерал-лейтенантом Селивановским подписывает заключение, в котором рекомендует 25 лет ИТЛ заменить на 25 лет тюремного заключения. Причина? «Отбывая наказание в лагерях МВД, Федорова З.А. пыталась установить нелегальную связь с иностранцами». Как можно, будучи за колючей проволокой, да еще у черта на куличках, установить связь с иностранцами, находящимися в Москве? Но нелепость ситуации никого не волновала: главное, выполнено указание «родного отца», и теперь строптивая актерка не раз проклянет себя за гордыню и упрямство. Так оно и случилось: 27-го Особое совещание проштемпелевало заключение МГБ, а 30 декабря Федорова была этапирована во Владимир.

Как она выжила, как все это вынесла?! Ведь по имеющимся в деле справкам Зоя Алексеевна болела…

Но она держалась… И продержалась до января 1955 года, когда Центральная комиссия по пересмотру дел вышла с предложением: «Решение Особого совещания от 8 сентября 1947 года изменить… меру наказания снизить до фактически отбытого срока и из-под стражи Федорову Зою Алексеевну освободить. Конфискованное имущество возвратить». Такое же предложение было высказано и в отношении всех ее «подельцев», вот только сестра Мария этого решения не дождалась: умерла в заключении.

В феврале Зою Алексеевну освободили. А в августе Центральная комиссия все постановления Особого совещания отменила и дело в уголовном порядке прекратила. Своеобразный экзамен с честью выдержали друзья и коллеги Зои Федоровой. Их попросили о, казалось бы, малом: написать характеристику артистке Федоровой. Нет уже ни Сталина, ни Берии, но кто знает, как себя вести: ведь просит не ЖЭК и не домком, а Лубянка. И вот что замечательно: характеристик нужно было не более трех-четырех, а их пришло двенадцать! Что ни говорите – это поступок, поэтому я назову всех, кто сказал самые теплые слова о Зое Федоровой: И. Пырьев, С. Михалков, А. Абрикосов, Л. Целиковская, М. Астангов, Б. Бабочкин, Б. Барнет, Ф. Раневская, С. Юткевич, В. Эйсымонт, Л. Арнштам, Э. Гарин.

Жизнь надо было догонять. Девять лет в ГУЛАГе – не шуточки: потеряны здоровье, форма, актрису забыл зритель, а жить на что-то надо. Не в Госстрах же снова возвращаться! И Зоя Алексеевна взялась за себя, как это могла только она, – и снялась еще более чем в тридцати фильмах. Роли были и главные, и эпизодические, но, самое важное, они были! Потрясающая работоспособность дала результаты – в 1965 году ей присвоили звание заслуженной артистки РСФСР.

Последняя ее работа – фильм «Живите в радости» (1977). И эпизод в «Москва слезам не верит». Потом она сказала: «Все, ухожу на пенсию. Пора и отдохнуть». Но отдыха не получилось. Дом у нее хлебосольный, друзей и знакомых тьма. Конечно же, Зоя Алексеевна скучала по дочери, хотела съездить к ней в Америку, кто-то ее одобрял, а кто-то отговаривал – в 1981-м такие поездки были не столь частыми и не столь простыми, как сейчас. Короче говоря, Зоя Алексеевна жила обычной жизнью не совсем обычной советской пенсионерки.

Так было до трагического вечера 11 декабря 1981 года.

Кому же помешала Зоя Федорова? И почему это преступление до сих пор не раскрыто?