- Посмотри, - сказал он уряднику, - мне что-то видится впереди!
- Если б я не знал, ваше благородие, как разбило в щепы нашу четверку, я бы подумал, что это она ожила и выползла на берег, как тюлень!
В самом деле, то была шлюпка, обороченная вверх дном.
- Тише, тише, ребята! - сказал Белозор. - Мне кажется, подле пей вижу я людей, спящих под парусом; да вон на козлах блестят и ружья; это, должно быть, досмотрщики. Ползком подберемся к ним и накроем врасплох, как утят в гнезде.
Едва дыша, приближался Белозор впереди всех... Но французы спали крепким сном, и захватить их бы-ю нетрудно. С криком кинулись наши сперва на ружья, потом на сонливцев и, пригвоздив штыками углы паруса к земле, как перепелок из-под сети, вытащили поодиночке пленников, связывая им руки и клепля рот.
Из четырех оставили только одного без повязки для допроса.
- С какого ты судна? - спросил его Виктор.
- Мы таможенные солдаты, - отвечал он, - с брандвахты (patache) le Friseur.
- Кто у вас капитан? - Монтань-Люссак.
- Старый знакомый. А зачем вы на берегу?
- Не знаю; четверо наших, по приказу капитана, отправились в средину края; мы берегли шлюпку.
- Благодарю, что сохранили ее для нас. Теперь, братцы, перенесите этого молодца в шлюпку, пускай он лежит на дне вместо балласту.
Шлюпка была уже спущена на воду, и матросы, опершись на весла, с нетерпением ждали приказа отвалить.
- Не прикажете ли остальных на упокой? - сказал Юрка, замахиваясь багром на связанного солдата.
- Пошел в свое место, - гневно вскричал Виктор, - и помни, что русские не бьют лежачего. Все ли готово?
- Все до крошки! - отвечал урядник. - Крестись, ребята, весла на воду... греби!
Между тем как это происходило на берегу, Жанни одна с своей кручиной сидела в комнате мельника. Глубокую истину заметил тот, кто сказал, что женщина, любя впервые, любит любовника, потом уже одну любовь. В первом случае вся она будто поглощена бытием друга, и малейший страх за него, кратчайшая с ним разлука для нее уже истинное бедствие. Во всех последующих любовник для нее уже не предмет, но только средство наслаждения, и, проливая слезы разлуки, она уже озирается кругом, ее сердце, как пустой дом, требует постояльца: любовь для нее уже не страсть, а привычка.
Но Жанни любила впервые и со всею пылкостью души чувствительной, с безграничным доверием доброты. В краткий век этой девственной склонности она пережила все возрасты страсти, кроме ревности, и можно представить ее отчаяние, когда тот, который, как светильник, озарил перед нею мир, лежавший дотоле перед ее очами темною громадою, увлечен был от ней судьбою, от нее, жаждущей любить, тоскующей разделить любовь свою... Сердце ее, кипящее юностью, легко прияло впечатление страсти, как плавкое стекло, и, как со стекла, чтобы сгладить это впечатление, можно было не иначе, как разбив его. В это время вбежал к ней Гензиус с бледным, вытянутым лицом...
- Где ваш батюшка? Где все они? - спросил он торопливо.
- Там, где бы желала быть и я, - отвечала Жанни, не обращая внимания на необыкновенные приемы бухгалтера.
- Ради "Groos Buch", юнгфров, скажите, по какой дороге поехал ваш батюшка? Ему грозит большая опасность!
- Батюшка в опасности?! - вскричала, вспрянув, испуганная Жанни. - За что? от кого в опасности?..
- Бургомистр Гоог Воорст ван Шпан...
- Какое мне дело до вашего бургомистра? Скорей и яснее!
- Я сам запыхался, как ветряная мельница, юнгфров... Говорил я вашему батюшке, что быть беде за русских, которых держал он на фабрике, а Монтань и подвел к этому свои итоги; он донес правительству, что ваш батюшка держит у себя зажигателей-англичан, печатает прокламации против Наполеона и хочет изменой захватить крепость. И вот его велено заключить в темницу и судить военным судом... Спасибо за уведомление бургомистра Гоог Воорст ван Шпандербергера, а то бы...
- Заключить, судить!.. умертвить его! У тигров всегда виноват человек... Недоставало только этого к нашему несчастью... Что же вы стоите, сударь? Бегите, скачите, летите навстречу батюшке, уведомьте его; пусть он бежит за границу. Есть у него деньги с собою? Если нет, возьмите эти брильянты, которые получены только что из переделки...
- У меня в кармане значительная сумма, взятая от банкира; притом же...
- Спешите, сударь, говорю я вам! - воскликнула Жанни, почти выталкивая Гензиуса и рассказывая ему, где и как он, наверное, найдет отца ее. - Пусть не беспокоится он о нас; с нами ничего не сделают.
- Дай бог, чтоб ничего не сделали, сударыня, - говорил Гензиус, вскарабкиваясь на каретную лошадь, - беда, если и мужчина попадет в когти этих разбойников, а храпи бог, как девушка.
Читать дальше