Владимир Емельянов - Древний Шумер. Очерки культуры

Скипетр Нанны незаменимый в руку его вложил —

Чтобы на троне царственности несвергаемой шею к Небу он поднял!

День — молитва, ночь — песнопение, Страна — как пастбище!

Шульги, пастырь изобилия, драгоценное имя, царь празднества,

Могучий, Семя, излитое праведником, славит Энлиля!

Это антифон.

Энлиль — праведник, слово его высоко,

Суждения его во благости своей превосходны!

Лен могучий он вырастил, ячмень могучий он вырастил—

Шульги в Экуре воистину их хранитель!

Лен этот — действительно лен, ячмень этот — воистину ячмень!

Собственность Нанны, рожденного в Экуре, от сердца названного богиней Нинлиль — воистину есть!

Шульги, пастырю Страны, рабу, известному Энлилю,

Человеку его дома — дни воистину пусть продлятся!

Уру, благому городу, основанному Властителем,

Чье сердце — священный сосуд, бездна, недоступная взору,

Блаженное очищение, сверкающий обряд омовения рук,

Дабы жертвы его великие веселили Экур,

Энлиль приказал главу свою поднять!

Пастырю, назначенному к царственности и высокому престолу,

Шульги, жрецу-эну, в подобающую одежду облаченному,

За оловянный сосуд с приношением, ему представленный,

За жертвы в обеденной зале Экура

Энлиль судьбу властителя определил…

Далее пять частично сохранившихся строк.

Округу в мире он утвердил, народ к ногам его лег!

Шульги, пастырь медовый, возлюбленный Ниппуром,

У кирпича Экура, тень которого прохладна,

Праведный пастырь Шульги пусть отдохнет!

Это сагарра.

Шульги! Энлиль правлению твоему добрые дни вывел!

Это антифон.

Небу — его царь, Земле — ее Великая Гора!

Отец Энлиль Небу — его царь, Земле — ее Великая Гора!

Великое он задумал: Шульги для праведного правления сердцем избрал!

Второй по значимости после Цилиндров Гудеа текст космогонического и этиологического содержания. Запись Старовавилонского периода, хранящая следы архаических мифологем.

Перевод с новошумерского В. В. Емельянова по изданиям: Kramer S. N. Sumerische literarische Texte aus Nippur. Berlin, 1961, Bd. I; Kramer S. N., Bernhardt I. Enki und die Weltordnung // WZJ, 1959-60 (клинопись); Falkensiein A. Sumerische religiose Texte // ZA 56 (22), 1964, S. 44-130; Benito С A. Enki and the World Order, Enki and Ninmah (PhD). Ann Arbor microphilms, 1969 (транслитерация).

Впервые фрагменты гимна «Энки и устройство мира» были переведены на русский язык В. К. Афанасьевой в издании: Крамер С. Н. История начинается в Шумере. М., 1991. С. 106–108. Подробные комментарии к тексту будут помещены в издании: Шумерский космогонический миф «Энки и устройство мира» / Пер. и коммент. В. В. Емельянова // Петербургское востоковедение, 10 (2000) (в печати).

Владыка, возвышенный на Небе и на Земле, сам себя почитающий! [39] Или «сам собой избранный».

Отец Энки, диким быком зачатый, туром рожденный!

Нежно взращенный Великой Горой Энлилем, любимый светлым Аном!

[Ца]рь — дерево мес, в Абзу растущее, над всеми странами поднявшееся,

Великий Дра[кон], в Эреду стоящий,—

[Те]нь твоя Небо и Землю покрывает!

Плодоносный лес, над Страной простирающийся!

[Эн]ки — владыка изобилия Ануннаков!

[Нуди]ммуд, киагаль [40] Киагаль (ki-a-gal), — эпитет. Если чтение верно, буквально переводится «место, воду имеющее» (т. е. изобильное, благодатное место). Экура, силач Ана и Ураш!

[Дом] твой высокий, основанный в Абзу, — причальный кол Небес и Земли!

[Эн]ки, чей единственный глаз [41] На печатях существо, символизирующее Энки, — высокий человек с исходящими из плеч потоками воды, — часто изображается одноглазым. Вполне возможно, что и сам бог Энки имел только один глаз. глубины гор прозревает!

Породивший [буйвола], породивший оленя,

Породивший [дикого барана], породивший дикого онагра!

[. . . . . .], яма внутри лесистой горы!

[. . . . . . . . .], место, куда никто не войдет!

Свой глаз, как тростник халь-халь, ты [внутрь Страны] протягиваешь!

[. . . . .] в храм входящий, чтобы имя усовершенствовать!

Чтобы даровать [слово] и решение,

Чтобы [. . . . . .] день привести в порядок!

Ты — царь их [храма. . . . . .]!

В [мире] и изобилии земли укрепляющий!

Далее разбито.

[По твоему слову] груды и кучи насыпаются,

[. . . . .] воистину масло, воистину молоко, загоны и хлевы их приносят!

[Овечий пастух], приятно поющий свою песню илулам [42] Илулам — пастушья песня, поется в процессе подгона скота к пастбищу. Энки назван здесь овечьим пастухом, что имеет глубокий смысл: тем самым хотят показать, что Думузи, которому этот эпитет принадлежит во всех других текстах, еще не получил своей должности. Таким образом, время действия нашего гимна — то незапамятное прошлое, когда и Думузи-то еще не был овечьим пастухом. !