Макар Бабиков - Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты

Никандрову удалось поговорить с двумя бойцами этой роты. Они рассказали, что японцы намеревались оттеснить роту обратно в порт и сбросить ее с причалов в залив. Несколько раз они пытались сблизиться с автоматчиками вплотную. Но десантники отбили все атаки. Командир роты Яроцкий как будто ранен. Связь с двумя взводами, которыми командует старший лейтенант Мухамедов, непостоянная, но они удерживают участок между торговым и военным портом.

Когда взвод Никандрова овладел железнодорожным мостом и отбил все попытки японцев пробиться на другую сторону реки, мичман решил оттеснить их от окраинных домов и иметь перед собой пространство пошире, чтобы уберечься от неожиданного нападения. Разведчики быстро проскочили пустырь и добежали до окраинных домов. Часть японцев бросилась убегать по улицам, другие засели в домах и продолжали отстреливаться. И хотя уличные бои для нас еще тоже в новинку, ребята успели уже приладиться и хорошо забрасывают дома гранатами. Сам Никандров, прострочив очередью из автомата одного японца, заскочил во двор и почти в упор столкнулся с двумя вражескими офицерами. Мичман, наставив автомат, крикнул, чтобы те подняли руки вверх. Но один офицер бросился на него с саблей. Никандров успел отразить удар автоматом, а Володя Оляшев, заметивший, что командир взвода нырнул в калитку один, кинулся следом и, прыгнув сбоку, треснул японца автоматом по голове. Другой офицер счел за благоразумие просить пощады. Володя отвел его в лагерь, где собралось уже немало пленных. Саша говорит, что Оляшев молодец, не сплоховал, а то худо могла кончиться для мичмана эта «экскурсия».

Пока беседовали, трубки наши докурились до конца. Постучал о каблук, выбил пепел, засунул трубку за голенище, попрощался с мичманом и отправился к себе.

Снова возвращаюсь к своему взводу. Разведчики, как и час назад, пока я отсутствовал, попарно растянулись по всему участку вдоль шоссе. Лежат возле укрытий, сооруженных из того, что попало под руку. Уже прошло часа три, как наступило затишье.

Я подошел к Овчаренко. Рядом с ним лежат Соболев и Огир. Обсуждают стычку у мостов, прикидывают, как держаться дальше, если японцы опять полезут.

— Немцы старались охватить с флангов, проскочить в тыл. В лоб ходить они не любили. А самураи к переправам лезли напролом. Думали, у нас нервы не выдержат, — сравнивает Павел Огир.

— А огонек у них слабоват, — оценивает Соболев, — бьют из винтовок и карабинов, автоматы не слышны.

— Но бьют прицельно, на выбор. Мы вон привыкли из автоматов запускать очередями. А тоже бы надо поспокойнее выбирать цели, — поучает Овчаренко.

— Тут ухо держи остро, японцы, пожалуй, тоже что-нибудь придумают, чтоб не набивать больше шишек при лобовой атаке, — продолжает вслух размышлять Огир.

— Сегодня им оставалась узкая горловина, а проскочить уж очень хотелось. Увидят, что нас мало, растянут линию и будут обтекать, — поддерживает его Овчаренко.

— Мы тоже не лыком шиты, еще полезут — снова врежем, чтоб дух вон, — обещает Соболев.

— Ты, Виктор, рановато грозишься. Как бы и нам по физиономии не надавали. Разберутся — глядишь, вновь возьмутся за нас. Нельзя их подпускать близко, — предупреждает Овчаренко.

— Не оставляйте больших разрывов, продолжайте делать укрытия, выбирайте сектора для прицельного огня, — советую ребятам.

К нам подошел Гузненков. Присел, прислушался к разговору десантников. Я поинтересовался, что нового. Никаких, говорит, утешительных известий еще нет. Предложил мне пойти посмотреть, как расположились разведчики моего взвода.

По пути я его спросил, где Денисин, что-то его не видно. Иван Иванович ответил, что, прихватив с собой Агафонова и еще двух автоматчиков, полковник под покровом темноты ушел куда-то в сторону порта. Перед уходом в сторонке вдвоем разговаривали с Леоновым. Этот уход полковника меня заинтриговал и обеспокоил. Я об этом с тревогой прямо сказал Гузненкову.

Надо сказать, что участие полковника в нашей небольшой группе первого броска беспокоит не только меня. Ведь он занимает важный пост — начальник разведки флота, ему очень многое известно. Не дай бог, что случится. Мы сейчас как в только что разворошенном осином гнезде. И оттого беречь полковника надо строже глаза. А он куда-то ушел. Прикидываем, где и как искать, если срочно потребуется. Пытаюсь выжать из Гузненкова, не знает ли он еще чего. Иван Иванович предполагает:

— Денисин в прошлом сухопутный офицер, при действиях на берегу командование рассчитывает на его знания. К тому же, — добавляет он, — театр здешний полковнику лучше известен, давно на востоке служит.