Макар Бабиков - Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты

Недавно я перечитал их. И сразу многое вспомнилось, отчетливо встало в памяти. Неизгладимое впечатление произвели тогда на нас просторы Сибири. Зауральскую степь я видел впервые. Местами еще шли полевые работы, и нам было видно, как в поле трудятся только женщины да подростки. При нехватке машин и лошадей они своими натруженными руками по зернышку все убирали и кормили нас, собранных под ружье во множестве миллионов. Каким же трудолюбием, каким высоким пониманием своей доли в спасении Отечества обладали эти женщины, эти ребята, в столь тяжких условиях ухаживающие за кормилицей-землей!..

Мы еще не миновали Урал, а уже увидели, что едем на восток не одни. Вместе с нами в поезде было много морских летчиков. Нередко мы обгоняли воинские эшелоны, или составы с войсками убегали вперед нас. На платформах под брезентом танки, орудия, торпедные катера и «морские охотники». Станции запружены вагонами с воинским имуществом, перед окнами мелькают санитарные поезда. И все это движется на восток. Нередко, как бы вперегонки, эшелоны катятся туда в одном направлении по обеим колеям магистрали.

И народ едет все, видно, боевой, обстрелянный. Ордена и медали, золотисто-красные нашивки за ранения, гвардейские значки видишь чуть не на каждом.

Едут солдаты на восток с победной лихостью. Да их можно и понять: только что свернули шею такой армии, которая надеялась поставить на колени весь мир. А раз уж ее сломали, то так и кажется этим бойцам, что перед ними теперь ничто не устоит. Это чувство, родившееся при наступлении на западе, поднималось, подобно лавине, все выше и выше, и теперь, нарастая, покатилось вместе с людьми обратно, к востоку, к другому фронту.

Когда на Западном фронте в начале войны положение стало тяжелым, на подмогу были брошены дальневосточные дивизии, бригады из моряков-тихоокеанцев. Тогда и нам, северянам, помог Тихоокеанский флот людьми и кораблями. Без малого вокруг света прошли подводные лодки. И немало немецких судов отправили они на морское дно. Лидер «Баку», эсминцы «Разумный» и «Разъяренный» добирались в Полярное Северным морским путем. Из экипажа лидера пришел в наш отряд старшина второй статьи Иван Лысенко. Дрался он с немцами храбро, и к его медали за морские походы прибавился орден Красного Знамени за десанты. Погиб Иван славной смертью осенью 1944 года на мысу Крестовом, когда освобождали от гитлеровцев занятые ими северные земли.

Как-то, уже после войны, пришлось мне идти морем к одному из северных островов. Стоял я на мостике и во все глаза жадно смотрел на знакомые места, которые уже давно не видал. И вдруг на небольшой каменистой косе я обнаружил остатки боевого корабля. Из воды торчала носовая часть корпуса с когда-то красивым, стремительно изогнутым форштевнем [2] Форштевень — носовая часть корабля, поковка или отливка в форме носа, служащая продолжением киля. . Это был «Баку». Отплавал он свое, отходил тысячи миль по морским дорогам. И вышел ему срок уходить на покой. Но не просто ушел он на слом. Еще пригодился для науки нынешним морякам. Испытывая новое оружие, они тренировались в стрельбе ракетами по этому некогда гордому кораблю, ставшему обычной мишенью…

Теперь пришла пора и нам отплатить Тихоокеанскому флоту за товарищество, за флотское братство. Мы снялись с запада раньше других флотских частей. Следом за нами потом к восточным границам приехали и пришли морем другие команды, экипажи для новых кораблей.

Наступила жара. В вагонах стало душно и пыльно. Как только подольше остановка — стараемся добраться до воды и отмыться от сажи и копоти. На станциях по очереди бегаем в продпункты за харчами и к кубовым за кипятком.

Ехали мы скорым, остановки на станциях были короткими, посмотреть города и селения как следует не удавалось. Перед глазами больше маячила привокзальная толчея. С большим любопытством смотрели мы на Свердловск, вспоминали, что туда ездили и наши с флотской делегацией в гости к рабочим. Проехали Омск, Новосибирск и другие зауральские города, всю войну снабжавшие нас оружием и боеприпасами.

Степные просторы Западной Сибири сменились необъятными лесами, могучей зеленой сибирской тайгой. Полноводные и широкие реки, большие и малые озера еще не устоялись от весеннего разлива.

Перед Иркутском зеленый таежный океан все чаще и чаще стали сжимать горы, поезд то шел на подъем, то нырял в узкие расщелины между высот. Наш эшелон приближался к краю гор. Вспомнились давно слышанные непривычные названия — пади, распадки, сопки. Загадочная, немного романтическая страна, оставшаяся в памяти по книгам Арсеньева и Фадеева, по песням о партизанах, трех танкистах и зорких пограничниках, бежала нам навстречу.