С.П. Перегудов - Тэтчер и тэтчеризм

И тем не менее ни сама Тэтчэр, ни ее ближайшее окружение даже в мыслях не допускали возможности отказа, пусть временного, от разработанной ими стратегии.

Среди ряда британских "тэтчероведов", особенно придерживающихся центристской ориентации, стало едва ли не общим методом утверждение о том, что первые годы пребывания Тэтчэр у власти не ознаменовались ничем таким, что позволяло бы говорить о проведении в этот период последовательной стратегической линии, нацеленной на реализацию приоритетов нового консерватизма [225] См.: Riddell P. The Thatcher Government. Oxford, 1983; Idem. The Thathcher Decade. Oxford, 1989; Middiemas K. Op. cit.; Joung H. Op. cit .

Подобного рода вывод не учитывает всей сложности и противоречивости процесса "тэтчеризации" Британии, который не был и не мог быть одномоментным.

В свете всей истории тэтчеристского правления (включая и период оппозиции) представляется целесообразным рассматривать феномен тэтчеризма как прошедший различные стадии, отличающиеся немалым качественным своеобразием. С момента прихода партии к власти начинается новый этап становления тэтчеризма как особой разновидности политического лидерства и политической практики, не имеющей аналогов ни в современной, ни тем более в более отдаленной истории Британии. Описанные выше меры по модификации системы власти премьера и правительства явились важнейшей составной частью "тэтчеристской революции", о которой британские политологи чуть ли не в один голос заговорили чуть позднее.

В первые же недели и месяцы работы нового парламента правительство провело через него законы, резко снижающие налоги с высоких доходов и прибылей, добилось отмены контроля над ценами и дивидендами. Было положено начало мерам по приватизации некоторых находящихся в ведении государства компаний и корпораций. В целях борьбы с инфляцией был введен режим жесткой экономии государственных средств на социально-экономические цели. Несмотря на глубокий экономический спад, бюджеты, предложенные парламенту летом 1979 и особенно весной 1980, 1981 гг., носили ярко выраженный монетаристский характер. Традиция искусственного стимулирования потребительского спроса и инвестиций в промышленность путем снижения учетной ставки и увеличения государственных расходов была решительным образом отвергнута.

Как мы увидим ниже, Тэтчэр не удалось выдержать на все 100% выработанные в оппозиции подходы, и в ряде существенных моментов она вынуждена была от них отступить. Тем не менее ориентация на жесткую экономию государственных средств, на минимальное вмешательство в социально-экономические процессы упорно сохранялась, и это, естественно, не могло не вызвать соответствующей реакции со стороны тех, кто так или иначе чувствовал себя ущемленным.

Несмотря на спад рабочего и профсоюзного движения после "горячей зимы" 1979 г. и отсутствие активных действий с его стороны, социальная напряженность в стране нарастала. Все чаще появлявшиеся в печати, по радио и телевидению репортажи о безысходном, отчаянном положении лиц, оказавшихся без работы, особенно из числа здоровых и сильных молодых людей, были лишь одним из наиболее очевидных симптомов растущего социального неблагополучия и быстро накапливавшегося недовольства, которое в той или иной форме должно было прорваться наружу. Правда, случилось это не сразу, и в течение целых двух лет после выборов страна жила внешне спокойной жизнью. Зато события, которые произошли летом 1981 г., отпечатались в памяти многих англичан не с меньшей силой, чем события "жаркой зимы" 1979 г.

Эпицентром протеста стали упомянутые выше бедняцкие городские кварталы крупных городов, включая Лондон, Манчестер, Бирмингем, Ливерпуль и некоторые другие. Внезапно, словно по какому-то сигналу, их буквально захлестнула волна необузданных молодежных бунтов, особенностью которых явилось полное отсутствие какого-либо организованного начала. Хотя главным объектом атак молодых бунтарей явилась полиция, происходило это не потому, что участники выступлений (в основном это была безработная и полубезработная молодежь) сознательно стремилась к подрыву основ существующих порядков, но прежде всего потому, что в силу своих обязанностей полиция пыталась остановить волну погромов, грабежей, поджогов и восстановить порядок. Основной потерпевшей стороной были владельцы расположенных в этих кварталах лавочек и магазинов, а также оказавшихся на улицах автомашин, другого имущества. Но опять-таки не в силу какой-то особой ненависти к ним, а по той простой причине, что имущество это оказывалось наиболее доступным для агрессивных действий и на нем можно было как-то вымещать обуревавшие толпу страсти.