С.П. Перегудов - Тэтчер и тэтчеризм

Первая реакция Тэтчер и ее сторонников на заявление Хау об отставке была достаточно спокойной. Осуществив сравнительно небольшие перестановки в кабинете, премьер-министр продолжала вести дела в своей обычной, уверенной манере. Хау же, несмотря на большое число друзей и сторонников среди парламентариев, явно не собирался вести активную кампанию против Тэтчер и тем более выдвигать свою кандидатуру на пост лидера. Тем не менее сразу же после его отставки большинство наблюдателей пришли к выводу, что в ближайшее время Тэтчер придется столкнуться с куда более серьезным вызовом, чем это было в 1989 г. И тот факт, что отставка Хау совпала по времени с началом выдвижения кандидатур на этот пост, естественно, придавал ей особую значимость. Практически тут же стали обсуждаться возможные претенденты, причем, не сговариваясь, все как один органы печати и другие средства массовой информации сосредоточили внимание на личности Хезелтайна как наиболее вероятном сопернике Тэтчер в предстоящей схватке. «И его враги, и его сторонники, - писал "Экономист", - согласны в том, что именно этот человек находится в центре событий» [335] Economist. 1990. Nov. 10. P. 36. .

Сразу после отставки Хау Хезелтайн обратился с письмом к руководству партийной организации своего избирательного округа, в котором присоединялся к обвинениям Хау и утверждал, что отставка последнего лишний раз свидетельствует о кризисе доверия в партии. Этот кризис, заявил он, необходимо как можно быстрее разрешить. Заявляя, что внутри кабинета министров налицо все оттенки мнений об отношении Британии к ЕС, он обвинил Тэтчер в том, что вместо обсуждения этого вопроса и нахождения компромисса она проводит лишь ей угодную политику. "Европа, - писал он, - это минное поле, полное латентных предрассудков и глубоко укорененных эмоций. Но это минное поле нужно пройти, чтобы не остаться позади. В движении вперед, конечно, есть риск, но альтернативой может быть только изоляция и одиночество" [336] Sunday Times. 1990. Nov. 4. P. 13. . Связывая напрямую "европейский" вопрос с вопросом о единстве партии, Хезелтайн заявлял, что кризис в партии должен быть как можно быстрее разрешен, и давал понять, что препятствием для этого является премьер-министр, и никто другой. Неудивительно, что письмо Хезелтайна было единодушно расценено как серьезный шаг по пути к предстоящей борьбе за власть в партии, своего рода пристрелочный выстрел, призванный выявить степень оппозиции Тэтчер и одновременно дать понять, что в случае необходимости он готов пойти на решающий шаг. Правда, первая реакция на это письмо и со стороны окружной организации, и со стороны прессы была для него скорее разочаровывающей. В своем ответе председатель окружной организации сделал упор на лояльности по отношению к лидеру партии. Не последовало ожидаемой реакции и со стороны более широких партийных и политических кругов.

Однако ситуация мгновенно изменилась после того, как 13 ноября Дж. Хау произнес в Палате общин речь, в которой разъяснял мотивы своей отставки. Вот как описывал происходившее обычно сдержанный еженедельник "Экономист": "Вестминстер не был свидетелем столь драматических событий со времени Суэца. Сэр Джеффри Хау... отбросил свойственные ему манеры и язык и поднял бунт против миссис Маргарет Тэтчер... Вежливо улыбаясь и глядя ей прямо в лицо, он вонзил нож в своего прошлого лидера. Вначале она почти не чувствовала входившего в нее лезвия, улыбаясь его издевкам. Но по мере того как он продолжал, ее лицо превращалось в жалкую маску" [337] Economist. 1990. Nov. 17. P. 37. . Обвинив Тэтчер в запугивании собственного народа, в изображении европейского континента как пространства, наполненного злонамеренными людьми, стремящимися якобы "задушить демократию", "разрушить национальную идентичность", Хау заявил, что всем этим она подрывает усилия ее же собственных министров, нацеленные на позитивное участие страны в европейских делах. "Это все равно, - заявил он, - что посылать ваших ведущих игроков в крикет на линию только затем, чтобы в момент, когда им нужно сделать первый удар, они обнаружили, что их биты еще накануне игры сломаны самим капитаном команды". Назвав эту ситуацию "трагедией", он заключил: "Пришло время, чтобы кто-то другой подумал над тем, какой ответ дать на этот трагический конфликт лояльности, с которым я сам, возможно, пытался ужиться слишком долго" [338] Times. 1990. Nov. 14. .

"Убийственная речь" [339] Observer. 1990. Nov. 25. P. 11. Хау вызвала настоящий фурор и в парламенте, и за его пределами, и не только потому, что в ней в нарочито дерзкой и даже неуважительной форме бросались тягчайшие обвинения в адрес премьера и лидера партии. Главной причиной почти беспрецедентного резонанса, который за ней последовал, было то, что она была произнесена на волне резко нараставшей критики Тэтчер и тэтчеризма, в момент, когда партия была подведена всем предшествовавшим развитием событий к необходимости перемен и в ее политике, и в ее руководстве. За видимым затишьем после отставки Хау в партии и особенно ее верхах продолжался процесс размежевания сил и консолидации противников Тэтчер. Как сообщала пресса, уже к моменту выступления Хау в парламенте сторонники Хезелтайна уведомили его, что им удалось заручиться поддержкой более 100 парламентариев [340] Economist. 1990. Nov. 17. P. 37. .