Зигрид Грёссинг - Максимилиан I

Максимилиан, став преемником императора, учитывал эти настроения. Он сознавал необходимость осторожного продвижения вперед в своих планах, иначе он рискует нажить себе врагов среди князей. С другой стороны, следовало дать им понять главное: только централизированно управляемое государство сможет обладать достаточной силой, чтобы быть услышанным в концерте других европейских держав. Максимилиан считал себя наследником великого императора. Когда он на коронации в Аахене занял место на троне Карла Великого, его охватило желание стать не только королем в своем государстве, но и главным защитником христианства и носить корону римского императора. Теперь, у последнего одра отца, Максимилиан почувствовал: пришло время осуществить далеко идущие цели. Но сначала нужно привести в порядок личные дела, и он послал в Милан курьеров с подписанным брачным договором.

День, когда правитель Милана держал наконец в руках подписанную Максимилианом бумагу, стал радостным днем не только для него, положив начало укреплению авторитета Лудовико Моро в Европе, ведь племянница в качестве императрицы гарантировала ему признание при всех княжеских и королевских дворах. Кроме того, на предварительных переговорах Максимилиан обещал ему титул герцога, полагавшийся, собственно говоря, только молодым племянникам Лудовико. Но не даром: Моро — человек великодушный и заплатит за свою репутацию. Максимилиан не разочаровался. Дядя Бианки обязался выплатить еще до заключения брака, при подписании брачного договора, 25 000 дукатов, а через два месяца — еще 75 000. После заключения брака в Милане Лудовико должен был заплатить 100 000 дукатов, а также 100 000 по совершении брака и, наконец, как понятно каждому, 100 000 после официального принятия Максимилианом герцогства Миланского в лен. Всего Лудовико Моро выплатил внушительную сумму в 400 000 дукатов — деньги, отданные им не столько из-за любви к племяннице, сколько из желания получить наконец герцогский титул.

Получив «золотое» приданое, Максимилиан мог бы стать богатым человеком: сумма равнялась годовому доходу империи и всех земель Габсбургов, вместе взятых. Но, как часто случалось в его жизни, деньги утекли. Куча денег ушла на погашение его долгов Фуггеру и другим кредиторам, еще часть денег позволила заплатить государственным служащим, годами не видевшим и медного геллера. Разумеется, на предварительных переговорах по брачному договору приданое невесты обстоятельно обсуждалось, причем Лудовико вел себя очень обдуманно. Максимилиан не выставлял никаких конкретных требований, он лишь предоставил все «чувству чести герцога». Максимилиан, разумеется, гарантировал будущей супруге подобающие ее положению средства и, кроме того, доходы от владений Юденбург, Леобен, Клостернойбург и Барденон. Богатой девушке — в эйфории, царящей тогда в Милане, никто этого не заметил — ее сиятельный жених не мог предложить ничего, кроме нищеты! Лудовико Моро, довольный достигнутым, не занялся более подробным рассмотрением того, как будет выглядеть финансовое будущее его племянницы. Он без промедления подписал предложенный договор.

Когда все формальности остались позади, в Милане начали готовиться к свадебному торжеству, где жених не присутствовал; он послал туда своего представителя, Кристофа фон Бадена. За неделю до празднеств разослали приглашения княжеским дворам Европы. И вот в Милане встретились делегации из различных стран с огромными свитами и передали приветы и подарки от тех королей и князей, которые не смогли прибыть в Ломбардию. Лудовико, недавно получивший титул герцога Миланского, задумал заработать дипломатический капитал на свадьбе племянницы, поэтому торжеству предстояло превзойти все виданные до сих пор праздники и весть о роскошном стиле жизни любящего искусство герцога распространилась бы до самых отдаленных уголков Европы. Лудовико поручил известнейшим художникам преобразить улицы и площади города. К знаменитому Леонардо да Винчи, служившему правителю не только в качестве художника и скульптора, но и конструировавшему ему новые военные машины, герцог обратился с личной просьбой разработать идеи праздничного оформления города. Художник пришел в восторг: он предложил задрапировать блестящими шелками и парчой строгие готические колонны Миланского собора, накрыть алтари и кафедры тончайшим бархатом, поставить между ними свечи и цветы, а каменный пол застелить дорогими коврами. Леонардо остался доволен своей работой: дом Божий предстал перед глазами избранной публики роскошной картиной. За несколько недель город превратился в совершенное произведение искусства, и Максимилиан с его эстетическим вкусом остался бы доволен, если бы не счел напрасной тратой времени личное присутствие на собственной свадьбе.