Дмитрий Суворов: Все против всех. Гражданская война на Южном Урале

Но вражда внутри нового режима пройдет и по иному, региональному водоразделу. Начало 1918 года — время отчаянного соперничества Омска и Екатеринбурга за преобладание в Урало–Сибирском регионе. При том, что в обоих городах — власть у РКП(б), и при том, что обоих соперников объединяет неприязнь к Москве — вечное столкновение центра и провинции! В этой ситуации разворачивается настоящая борьба между омичами и уральцами за право распорядиться судьбой Романовых. Заметим: и за право присвоить себе имеющиеся у них драгоценности. Эта борьба едва не приводит к вооруженному конфликту — «красных» с «красными». Вспомните уже упоминавшиеся два екатеринбургских отряда в Тобольске и П. Хохрякова в качестве председателя Тобольского Совета. Такая ситуация сложилась в результате прямого вооруженного вторжения уральцев в Тобольск и своего рода мини–переворота в городе. Кстати, омичи не остались в долгу и тоже прислали в город свой воинский контингент, вступивший с уральцами, по существу, в состояние войны.

Из дневника Николая II от 22 марта 1918 года: «Утром уезжали из Тобольска разбойники–большевики на 15–ти тройках. (Имеются в виду екатеринбуржцы — Д. С.) Их выгнал отсюда омский отряд». Не сумев одолеть друг друга в открытом противостоянии, сибиряки и уральцы вынуждены были обратиться к Москве как к третейскому суду, что позволило организовать «секретную миссию» В. Яковлева по конвоированию Николая. Эта странная, на первый взгляд, вражда прерывается только после мая 1918 года, когда начнется настоящая гражданская война и у обоих враждующих региональных кланов появится общий непримиримый враг — белое движение.

Вообще, не надо думать, что «война Исети с Иртышом» — явление исключительное. Противостояние кланов, группировок, лидеров зачастую на сугубо личной почве в Красной Армии в 1918–1920 годах, по сути дела, — система. Причем проходить борьба будет в духе времени, в виде жесткой конфронтации, а иногда — и кровавых разборок. Все мы знаем о 1–й Конной армии, но почему мы практически ничего не знаем о 2–й Конной? Да потому, что командармы 1–й и 2–й Конных армий С. Буденный и Ф. Миронов были заклятыми врагами. Вражда эта для Миронова закончилась бессудным расстрелом в 1921 году. Впоследствии Буденный постарался, чтобы и память о сопернике не пережила его собственную. Кстати, аналогичные отношения были у Буденного с другим талантливым кавалерийским военачальником красных, бывшим непосредственным начальником Семена Михайловича — В. Думенко. И для последнего это тоже закончится «стенкой» — уже в 1920–м. Общеизвестна вражда Тухачевского с командармами Гиттисом, Самойло, с тем же Буденным, Ворошилова — с командармом Шориным и т. д.

Зачастую эта вражда выливалась в открытые военные столкновения. Как у Буденного с Мироновым. И нередко они становились причиной стратегических катастроф на фронте. Так, в начале января 1920 года в ходе Егорлыкской операции на Кубани из‑за вражды Буденного и Думенко погибла почти вся Железная дивизия В. Азина. Та самая, что освобождала Екатеринбург от колчаковцев. Так что, возвращаясь к вопросу о царской семье, вышеупомянутая урало–сибирская разборка парадоксальным образом подарила Романовым несколько месяцев жизни.

Но была еще одна причина задержки с расправой, и ее истоки лежат далеко за пределами Урала. То, что трагическая судьба Романовых была предопределена, — несомненно. То, что команду на уничтожение дали в Москве, сейчас уже можно считать доказанным. О том, что Ленин имел к этому самое прямое отношение и что Свердлов сказал: «Мы здесь решали», поведал в своих мемуарах Лев Троцкий. Но зачем понадобилась комедия сваливания ответственности за убийство на Уралсовет? Ведь если уральские большевики гордо козыряли своим участием в убийстве Романовых и даже дрались между собой за право называться палачами царя, как это всю жизнь делали Юровский с Ермаковым, то центральные власти все семьдесят с лишним лет режима официально отрицали свою ответственность за зверство в доме Ипатьева и прятали в спецхран все имеющие к этому отношение документы. Что, не давала покоя кровь невинных? Смешно даже и ставить столь наивный вопрос. Тогда в чем дело?

На мой взгляд, это объясняется следующим образом. Режим пытался сделать жизнь Романовых разменной монетой в большой дипломатической игре. Не с белогвардейцами! Ведь белое движение не только не ставило на царя, но даже и не особенно рвалось его спасть. Нет, здесь ставки крупнее — на кону был вопрос о жизни самих большевистских лидеров.