Виктор Петелин - Жизнь графа Дмитрия Милютина

– Но государь тут же ему ответил, что неудача на Черной речке не меняет его отношения к обороне Севастополя, даже и падение Севастополя он не будет считать поражением, а только началом новой, настоящей кампании. Так что, Дмитрий Алексеевич, смотрите документы для новой войны. Севастополь потерять горько, но как блистательно Горчаков вывел войска с южной стороны и безболезненно перевел их на северную сторону Севастополя, ночью, незаметно для противника, не потеряв ни одного человека…

– Удивительно другое, Василий Андреевич: сильные колонны союзников в сто двадцать тысяч солдат и офицеров ринулись после разрушительных трехдневных бомбардировок на наши бастионы, погибло десять тысяч атакующих, двенадцать генералов, а получили разрушенные дома, политые кровью наши бастионы… Дорогая цена этой победы, уж не пиррова ли эта победа…

С приходом нового императора Дмитрий Алексеевич надеялся, что князя Долгорукова переведут на какую-нибудь другую хорошую должность, ведь он мало или совсем не разбирался в военном деле, но Александр Второй еще не торопился с переменами в кадрах, все министры Николая Первого оставались на своих местах, чуточку стали осторожнее в своих злокозненных операциях, но воровство и грабежи в армии продолжались…

Из окон комнаты, где расположился генерал Милютин, в старинной части кремлевских помещений, открывался чудесный вид на Александровские сады, на строившийся храм Христа Спасителя, на причудливые здания удивительного Замоскворечья. Отрываясь от документов, Дмитрий Алексеевич подходил к окну и любовался прекрасным осенним пейзажем: листья деревьев чуть начинали желтеть, но еще не утратили летней свежести.

В Петербурге предполагали сразу поехать в Варшаву, но после падения южной стороны Севастополя Александр Второй решил поехать в Крым и поддержать настроение Крымской армии, вдохнуть в них силу и уверенность в предстоящей войне: мы только начинаем воевать, сил у нас много, а неприятель истощен, у него тоже очень много погибших, а доставлять их из Лондона и Парижа ох как тяжко…

В Москве Александр Второй созвал военный совет для обсуждения создавшегося положения в Крыму, на западной границе. Князь Барятинский предложил оставить Крым и перевести войска для обороны города Николаева. Но в ходе обсуждения было решено: Крым не оставлять, оставить армию около Севастополя, сформировать отдельный отряд около Перекопа.

В свободное от дел время Милютин проводил в дружеских семьях, встречался с Грановским и его друзьями, Арапетов и Лонгинов пригласили его пообедать в Английском клубе, а великая княгиня Екатерина Михайловна пригласила его вечером, «запросто, в сюртуке». Генерал-адъютант Владимир Иванович Назимов, попечитель Московского университета, пригласил на обед, где Милютин снова увидел интересных и значительных людей.

В кругу близких Милютину друзей часто заходили разговоры о крепостной зависимости крестьян от помещиков. Конечно, уже не было тех поразительных случаев, когда помещик проигрывал в карты своих крепостных, или еще более чудовищных эксцессов, чаще вспоминали генерал-губернатора Бибикова, который ввел в Киевской губернии систему так называемых инвентарей, систему законного и точного установления крестьянских повинностей, что существенно ограждало крестьян от самовластия помещиков. В разговорах часто вспоминали Юрия Самарина, который ушел в отставку, поселился в своем имении, доставшемся ему после смерти отца, и пишет записку о крепостном праве в России. Встречается с помещиками, крестьянами, учеными, публицистами.

Вскоре пришла весть о смерти Николая Первого, на императорский трон взошел Александр Второй, и сразу повеяло надеждой на новые преобразования в правительстве и в государстве.

А вернувшись в Петербург, Дмитрий Алексеевич был погружен в радостные события: сестра выходила замуж за Семена Александровича Мордвинова, молодого человека с университетским образованием, светского и приятной наружности, сына сенатора Александра Николаевича Мордвинова. А чуть позже вышла замуж кузина Софья Сергеевна Киселева за моряка Ребиндера. Так что вся родня праздновала эти свадьбы, а жена Наталья Михайловна была посаженой матерью, посаженым отцом был граф Павел Дмитриевич Киселев.

Не только общее гулянье на свадьбах укрепило отношения Милютина с графом Киселевым, но и много общих дел и обсуждений…

Наступала новая пора в царствовании Александра Второго, наметились большие перемены в его окружении: так, 4 апреля 1856 года подал прошение об отставке граф Нессельроде, 17 апреля – князь Василий Андреевич Долгоруков, об отставке которого давно ходили слухи, наконец-то пришел и его час, но самое удивительное не в этом: если на место Нессельроде пришел князь Александр Михайлович Горчаков, много сделавший для установления мирных переговоров с западными неприятелями, человек русский, родовитый, потомок Рюрика, превосходно чувствующий честь и достоинство России, а вот на место Долгорукова пришел Николай Онуфриевич Сухозанет, шестидесятидвухлетний старик, сухощавый, тщедушный, седой, на вид он был гораздо старше своих лет, младший брат того самого Ивана Сухозанета, который столько глупостей и неурядиц совершил во время своего директорства в Академии Генерального штаба.