Виктор Петелин - Жизнь графа Дмитрия Милютина

Выслушав чтение этого рескрипта, а потом еще и перечитывая его, Дмитрий Милютин увидел в этом рескрипте то, что было близко и дорого ему, как гражданину и деятелю Военного министерства… Воспитание юношества в строгом соответствии с православной верой, укрепление семьи, права собственности, соблюдение коренных начал общественного порядка, ни явное, ни тайное проповедание разрушительных понятий – все это укрепляет нравственные основы юношеского характера, которые затем становятся солдатами, офицерами, генералами, все это укрепляет армию как защитницу Отечества. Да и многое другое из рескрипта очень своевременное и полезное для граждан России. Не менее полезна и мысль императора о том, что необходимо развивать частное и народное богатство, помещики и простой крестьянин одинаково важны для императора… И упоминание законов и положений, начатых 19 февраля 1861 года, тоже весьма актуально, ведь реформы только начались, многое еще предстоит сделать в России. И сколько уж говорилось о единстве правительства, превышение и бездействие власти одинаково вредны, тем более если в правительстве существуют разные точки зрения на коренные преобразования в стране… Сколько уж раз Дмитрию Милютину приходилось возражать и спорить с Валуевым, Долгоруковым, Рейтерном, а что получалось в итоге, – полумеры, ни то ни се…

Во время недавней поездки в Москву император дал аудиенцию Михаилу Никифоровичу Каткову, который, чтобы получить ее, сначала написал письмо графу Адлербергу он ни на что не жалуется и ничего не просит, только повидать, он хочет, чтобы государь признал его как своего… Но дело было не таким уж простым: министр Валуев предупредил Каткова за его публицистику, слишком резка, особенно против Министерства народного просвещения, его критика излишне патриотична и выходит за пределы допустимого, Катков не напечатал предупреждение министра, а это серьезное нарушение… Император в то время поддержал Валуева.

20 июня в Петровском дворце Александр Второй принял Каткова, приветствуя, слегка обнял его и добродушно улыбнулся:

– Я знаю тебя, верю тебе и считаю тебя своим.

Катков расстроился от такого доброго приема, невольно брызнули и слезы, он потянулся за платком, навернулись слезы и у императора.

– Сохрани тот священный огонь, который есть в тебе. Я подаю руку тем, кого знаю и уважаю, – говорил император. – Тебе не о чем беспокоиться. Я внимательно слежу за «Московскими ведомостями», постоянно их читаю. В тебе вполне уверен. Понимаешь ли силу того, что говорю тебе. Нет ли чего у тебя на душе, чтобы передать мне?

Растерянно, сбивчиво заговорил Катков, ему хотелось обрушить Министерство народного просвещения, заговорил о сепаратизме отдельных высоких чиновников, но император перебил его:

– Ах, Михаил Никифорович, вы опять переходите на колкости и личные упреки. Не надо как бы колоть и раздражать происхождением и министерскими постами. Все могут быть верными подданными и хорошими гражданами. Надо говорить об этом, но нужно сохранять меру. Покушения этого рода есть, я знаю и с тобой согласен. Величием и единством империи я, конечно, дорожу не менее тебя… А я на тебя рассердился. Предостережение министра Валуева надо было напечатать…

– Ваше величество, я давно думаю и пишу об этом, верховная власть есть начало священное, так думает и понимает народ. Чем возвышеннее и священнее это начало в понятиях и чувстве народа, тем несообразнее, фальшивее и чудовищнее то воззрение, когда министры и другие высокие администраторы думают, что их распоряжения как бы доля верховной власти. Власть, которой располагает министр, в корне отлична от верховной власти. Министр и любой администратор не могут считать себя самодержцем даже в малом деле. Господство такого воззрения есть существенное зло, а наши министры, такие как Валуев, так и считают, нанося огромный ущерб общественным делам… Народ верит, что сердце царево в руке Бо-жией. Оно заколеблется – колеблется и падает все. Власть у него не затем, чтобы давать ее чувствовать мирным гражданам, а чтобы служить им в охранении их законных прав и интересов, показывать же власть свою он должен только нарушителям этих прав и интересов. Министры у нас часто показывают свою власть мирным гражданам, но конфузливо прячут ее перед врагами государства и общества. Бывает, ваше величество, когда иной мудрый министр в одно и то же время трактовал с грубым высокомерием здравые, охранительные и благонадежные силы общества и почтительно раскланивался перед мальчишкой-нигилистом…