Булач Гаджиев - Шамиль

«Да будет вам всем ведомо, — отвечал Шамиль послам бегаула, — что я не позволю никому унижать и оскорблять святую веру». Он хотел, чтобы гимринцы следовали шариату, чтобы молодые бросили бы мирские занятия, отказались от музыки, танцев, игр, вооружились и пошли бы воевать против царских войск и тех дагестанцев, которые им прислуживают. Приблизительно обо всем этом говорил Шамиль перед мечетью в день Уразы–байрама. В конце речи он добавил: «Вы отлично знаете, что я превосхожу Гази–Мухаммеда и Гамзат–бека и умом, и ученостью, и силой. Желающие изменить шариату пусть объявят себя теперь же. Я хочу посмотреть на этих молодцов и полюбоваться их мужеством и храбростью». Таких в Гимрах не нашлось. Вот тогда‑то, считая, что «порядок» в Гимрах наведен, Шамиль отправился в Гоцатль к Гамзат–беку. Вместе с ним он стал объезжать подвластные имаму земли.

Шамиль замечал, что не только в его родном ауле, но и в других плохо воспринимают установления шариата. Ирганайцы, например, просили оставить их в покое. Гамзат–бек, чтобы неповадно было другим, приказал убить двух «вероотступников» из этого аула. Перед аулом Гарадарих произошел бой с хунзахцами, которые настраивали дагестанцев против самого имама и его порядков. «Много гордых жителей Гергебиля» пришлось арестовать и доставить в Гоцатль — на родину Гамзат–бека. Карадахцы заперлись в своем страшном, ущелье Бек кварилхи и не хотели встречаться с мюридами. Гоготлинцы и телетлинцы встретили людей имама баррикадами на улочках. Андалалцы укрепились на Ружгинской горе. В действиях против жителей «взбунтовавшихся» аулов Шамиль показал незаурядные качества руководителя и дипломата. Он заставил унцукуль–цев выплатить 600 рублей, хитростью выманил из башни Сулдтанилава, вождя андалалцев, разбил хунзахцев в бою в Гарадарихе. Не все эти дела приносили удовлетворение, но ради выполнения поставленной цели Шамиль не жалел и себя. Он заботился о сборе бойцов, пополнении материальных средств, водил мюридов в атаку.

В августе 1834 года Гамзат–бек подошел к Хунзаху. Аварская ханша Паху–бике согласилась принять шариат, лишь бы ее и еб подданных оставили в покое. В качестве заложника она отдала младшего сына Булач–хана. Но имам не только не снял осаду, а стал готовиться к штурму. Чтобы уладить назревающий конфликт, в лагерь мюридов отправились два других ее сына — Умма–хан и Нуцал–хан. ИХ сопровождали 200 нукеров. Шамилю молодые ханы предложили 2 тысячи рублей за снятие осады. Шамиль деньги не принял, начался спор, затем перестрелка. Дети Паху–бике были убиты, а мюриды Гамзат–бека беспрепятственно вошли в Хунзах. В ауле была умерщвлена сама ханша и кое‑кто из приближенных, казна и дворец разграблены. Булач–хана сослали в Гоцатль,

Гамзат–бек вознамерился объявить Хунзах своей резиденцией. На этой почве методу «им и Шамилем произошла размолвка. Шамнльечитал, что имаму следовало бы жить и действовать в Гоцатле, где корни мюридизма были крепки. Гамзат не изменил своего решения, а расстроенный Шамиль уехал к себе в Гимры и отстранился от борьбы. Второй имам разработал план борьбы с царскими войскам, его агенты во многих аулах вербовали людей в мюриды, заготавливали свинец, порох, собирали оружие… Но неожиданно, мы не знаем почему, Гамзат–бек охладел ко всему этому и решил возвести в Хунзахе огромную мечеть. Ходили слухи, что имама мучает убийство Паху–бике и ее детей. Он запретил употребление вина, табака, приказал своим подданным вести строгий образ жизни, наказывал тех, кто нарушал правила шариата.

Все это вызвало брожение среди зажиточной части населения, близкой к. аварским ханам и ориентирующейся во внешней политике на царскую Россию. Против имама был составлен заговор. 19 сентября 1834 года его убили прямо в мечети.

Мухаммед–Тахир ал–Карахи пишет, что Шамиль долго не соглашался принять предложенное ему имамство. Это и понятно: нового имама ждали впереди неимоверные трудности. Гамзат–бек не оставил в «наследство» Шамилю ни постоянной территории, ни армии, ни казны, ни оружия. Боялся ли Шамиль трудностей? Нет. Он был из тех, кто любил преодолевать их. «Отказываясь» занять почетное место, он понимал, что, во–первых, нет более достойной кандидатуры, и, во–вторых, «уступая» просьбам почтенных граждан, хотел закрепить за собой право действовать шире и решительнее, чем предыдущие два имама.

Став во главе государства, Шамиль на самом деле круто взялся «наводить порядок». Он приказал, например, казнить 45 беков Султаналиевых из Ругуджи, содержавшихся в Гимрах еще со времени Гамзат–бека. Зло никогда не приносит добра; даже простые люди не одобрили этот акт. В это время совершенно неожиданно для Шамиля из Темир–Хан–Шуры прибыли царские войска. Имам Дагестана с оставшимися ему верными 13 мюридами скрылся в лесу. Когда войска неприятеля ушли, имам занял Гимры. Подобное повторилось несколько раз. Хотя действия Шамиля на первых порах не имели размаха, и сам он рубился в строю, как рядовой боец, но царское командование начало понимать, что в лице Шамиля оно имеет врага более опасного, чем Кази–Магомед и Гамзат–бек вместе взятые.