Эдвардас ГУДАВИЧЮС - История Литвы с древнейших времен до 1569 года

Главным противоречием было уменьшение домена, вызванное войной с Россией. Кроме того, державцы имений, мало в том заинтересованные, лишь вполглаза охраняли границы великокня- /545/жеских земель. Этим пользовались их соседи, втихомолку отхватывая по кусочку. Соответствующая статья I Литовского статута предусматривала присуждение такой же площади после установления факта незаконного присвоения, однако подобные дела чаще всего возбуждались по инициативе крестьян, не желавших доставаться частному землевладельцу. Лучше других эту ситуацию прочувствовала Бона, обладавшая экономическим талантом и не привыкшая тратить время на неактуальные политические ходы.

По указанию Сигизмунда II (фактически – Боны) I Литовский статут был переведен на латынь. Великая княгиня была хорошо знакома с литовскими законами (из двух сохранившихся копий латинской редакции I Литовского статута обе принадлежали ей или ее окружению). Бона поддерживала усилия польских политиков, уже оценивших политическую роль дворянства в Великом княжестве, целью которых было настроить дворян против панов, чтобы таким образом ослабить тылы аристократии, оборонявшей литовскую государственность. В 1536 г. Альберту Гаштольду пришлось при помощи отдельного меморандума (назв. «Рассуждение Гаштольда») защищать саму идею издания национальных законов. Канцлеру Литвы оппонировал канцлер Польши Ян Хоенский, однако у рады панов хватило сил для того, чтобы отстоять правовую систему Великого княжества. Ревизия I Литовского статута была для Боны лишь своеобразной разведкой, ибо разумная итальянка осознала самое для себя существенное – способы и средства присвоения великокняжеских земель. Уже находясь в Литве в 1529 г., августейшая чета начала возвращать земли – заложенные, доходы от которых давно превысили одолженную сумму, принадлежавшие умершим (они должны были отойти великому князю), присвоенные в ходе незаконного межевания. Было предписано документально подтвердить право на управление спорными землями. Это было лишь началом акции, но и оно вызвало протесты всесильных /546/магнатов. Против Боны объединились прежние антагонисты Альберт Гаштольд и Радзивиллы: Георгий и Иван. Вельможи поняли, что это не просто ревизия великокняжеских земель, но и создание отдельного домена для Боны (возвращаемые земли доставались именно ей), поэтому свои протесты они нацелили именно в эту мишень. Стало ясно, что началась борьба из-за того, кто будет управлять Литвой – великая княгиня или канцлер. Дворяне еще были слабы для того, чтобы воспользоваться этой борьбой, уже расшатывавшей магнатскую власть.

Первые годы этой борьбы не сильно навредили Альберту Гаштольду. В 1530 г. умер Константин Острогский. Его сын Илья уже не смог добиться отцовского положения. Вскоре (из-за женитьбы) вспыхнул конфликт между Ильей и Георгием Радзивиллом, который стал великим гетманом. Это, естественно, укрепило положе- /347/ние Гаштольда. Невзирая на взаимные распри (в 1530 г. Радзивиллы сожгли Тикоцинский замок Гаштольдов), элитные семейства Гаштольдов, Кезгайло, Радзивиллов, Заберезинских, Остиков не допускали чужих в свою среду. Более или менее удалось «приобщиться» Глебовичам, однако даже внебрачный сын Сигизмунда II Иоанн из князей Литовских (Вильнюсский епископ в 1519–1537 г.) подвергался остракизму вместе со своей матерью Екатериной Тельницкой. Не вызывали дружелюбия возвысившиеся на государевой службе литовцы Довойно, Пацы, русины Ходкевичи, Сапеги, Тышкевичи, Боговитиновичи, Горностаи. Представитель последних Иван, будучи подскарбием и отстранив раду панов от контроля над государственными финансами, отчитывался непосредственно перед Сигизмундом II и Боной.

Свои споры аристократия часто разрешала оружием. Она без смущения применяла вооруженное насилие к дворянам. Однако в первой трети XVI в. зафиксированы случаи, когда дворяне выигрывали дела против магнатов, особенно если действовали солидарно. Часто таких дворян связывали родственные узы; необходимость отпора панам была причиной породнения множества семей. Слуги магнатов не чувствовали себя безопасно в поместьях и помещичьих деревнях. Когда в 1532 г. умер Станислав Кезгайло, последний Жямайтский староста из этого рода, – тяльшяйский и ужвянтский державец Станислав Орвид отказался подчиниться власти тиунов Жямайтии. Орвид высказал недовольство дворян Жямайтии произволом администрации, которой руководил староста. Расправиться с ним не удалось, поэтому, после жалобы со стороны администрации, спор пришлось улаживать великокняжескому уполномоченному.