Эдвардас ГУДАВИЧЮС - История Литвы с древнейших времен до 1569 года

В конце лета 1522 г. в Вильнюсе был созван сейм. Много времени потребовалось на обсуждение готовящейся кодификации литовских законов (этому вопросу великий князь посвятил отдельный эдикт). Дворяне согласились с введением серебщины, которую тотчас поглотил расчет с польскими наемниками, не завершившийся даже в 1524 г. Северные русинские земли начали оживать после войны. Этническая Литва не была театром военных действий (в 1522 г. было завершено строительство вильнюсской оборонительной стены). Труднее было на юге, откуда всё еще угрожали крымские татары. Улучшенная оборона уже не позволяла /536/им безудержно свирепствовать, однако опасность набегов по-прежнему нависала над Киевской землей, Подольем и Волынью. Положение на юге стало улучшаться с появлением местных наемников. Уже в первом десятилетии XVI в. киевский воевода располагал небольшими средствами, позволявшими ему содержать в замках немногочисленную обслугу и великокняжеских придворных. Их число постепенно росло. Когда в 1524 г. были распущены призывники и польские наемники, в южных замках находились на содержании 2000 таких профессиональных воинов. Появление собственных наемников и рост возможностей их вербовки улучшили военное и международное положение Литвы. По смерти в 1523 г. хана Мухаммед-Гирея его соперничающие преемники (брат Сеадет-Гирей и сын Ислам-Гирей) обратились за помощью к Литве. Пассивная политика Литвы не использовала эту борьбу в полной мере, однако нашла повод несколько улучшить положение: в 1523 г. к ногайцам был отпущен Шиг-Ахмат с тем, чтобы он по возможности вредил Крыму. Нападения крымчан повторялись (напр., в 1524 г.), однако в южном приграничье стало заметно спокойнее. Дела в Крыму складывались в пользу Литвы: поначалу турецкий султан утвердил обоих претендентов на престол, позднее победил Ислам-Гирей, с которым без труда удавалось договориться.

Завершить планируемую кодификацию всеобщего права не получилось: она не была утверждена ни в 1522, ни в 1524 г., хотя сам великий князь ратовал за нее. Несговорчивость сейма показала, что мнение более широких дворянских слоев приобрело некоторый вес. Панам, хотя они и добивались желаемого, уже. приходилось прибегать к разъяснениям и нешуточному давлению. Когда монарх находился в Польше, рада панов была вынуждена решать все вопросы и при этом специализироваться. Ее ответственность возрастала. Ресурсы немногочисленных панов равнялись ресурсам всего рядового дворянства. Поскольку среди панов преобладали литовцы, в процессе сословной интеграции доминировало литовс- /537/кое начало. Потому эта интеграция укрепляла заинтересованность всего дворянства в Литовской государственности. В таких обстоятельствах даже вспыхнувший в середине двадцатых годов конфликт между Альбертом Гаштольдом и Константином Острогским не приобрел размаха национальной коллизии, несмотря на целенаправленные попытки Гаштольда.

Вильнюсский сейм начала 1524 г. обсудил очередное введение серебщины, потребной на содержание наемников в пограничных замках. Наряду с немногочисленными польскими наемниками оказалось возможным оплатить содержание 2000 монарших придворных. Это, конечно, лишь в малой степени удовлетворяло требованиям обороны – состояние замков было критическим. Даже будучи в Польше, Сигизмунд II собирал информацию и знал, что следует делать, однако всюду требовалось крайнее напряжение сил. Ситуация требовала, чтобы он находился в стране. Замысел созвать сейм в Бресте в конце 1524 г. был сорван. Плохо был подготовлен и потому неэффективен весенний сейм 1525 г.: рада панов собралась в Вильнюсе, а малые числом дворяне – в Новгородке. Этот год стал кульминацией распри между Альбертом Гаштольдом и Константином Острогским. Гаштольд сожалел, что было сделано исключение для заслуженного православного, ставшего тракайским воеводой, хотя ранее он сам одобрил назначение Константина. В конфликт вмешалась великая княгиня Бона. С той поры вельможи стали тайно и даже открыто обращаться с просьбами в первую очередь к ней, а не к Сигизмунду Старому. Последний в 1525 г. все внимание уделял Пруссии, где магистр Тевтонского ордена Альберт Гогенцоллерн перешел в реформаты и провозгласил себя светским герцогом. Категорически настроенный против реформации и подавивший связанные с ней беспорядки в прусских городах, Сигизмунд Старый не препятствовал Альберту Гогенцоллерну, однако заставил его присягнуть на верность Польской короне. На Литву подобное перевоплощение немецкого вассала Польши не оказало тогда никакого влияния.