- Государь!.. Я не смею, - бормотал юный денщик бледными губами.
- Чего не смеешь? Я к тебе всегда милостив.
- Не смею, государь... но крестное целованье... моя верность великому государю...
- Говори толком! Не вякай.
- Царь-государь!.. На твое государево здоровье содеян злой умысел... хульные слова изрыгают...
- Знаю... не впервой я, чать... От кого? Как узнал?
- Приходила ко мне, государь, попадья Степанида, в Китай-городе у Троицы, что на рву, попа Андрея жена, и отай сказывала, что пришед-де в дом певчего дьяка Федора Казанца, зять его, Федора, Патриаршей площади подьячий Афонька Алексеев с женою своей Феклою и сказали: живут-де они в Кисловке, у книгописца Гришки Талицкого, и слышат от него про тебя, великого государя, непристойные слова, чево и слышать невозможно.
Павлушка говорил торопливо, захлебываясь, нервно теребя пальцы левой руки правою.
- Ну?
- Да он же, государь, Гришка, - продолжал Ягужинский, - режет неведомо какие доски, а вырезав, хочет печатать, а напечатав, бросать в народ.
- Ну?
- Да он же, государь, Гришка, те свои воровские письма, да доски, да и т е т р а т и отдал товарищу своему Ивашке-иконнику.
- Ну? И?
- И та, государь, попадья Степанида сказывала мне, что оный Гришка Талицкий составил те воровские письма для тово: будто-де настало ныне последнее время и антихрист-де в мир пришел...
Ягужинский остановился, боясь продолжать.
- Досказывай! - мрачно проговорил царь.
- Антихристом, - запинался Павлушка, - он, государь, Гришка, в том своем письме ругаясь, писал тебя, великого государя...
- Так уж я и в антихристы попал, - нервно улыбнулся государь, - честь не малая.
- Да он же, государь, Гришка, также-де и иные многие статьи тебе, государю, воровством своим в укоризну писал: и народном-де от тебя, государя, отступиться велел-де и слушать-де тебя, государя, и всяких податей тебе платить не велел.
- Вот как! - глухо засмеялся Петр. - С сумой меня пустить по миру велит! Вот тебе и "корабли"... Ну?
- А велел-де, государь, тот Гришка взыскать, во место тебя, царем князя Михайлу Алегуковича Черкасского...
- Ого! Ну, ну!
- Через того-де князя хочет быть народу нечто учинить доброе.
- Так, так... Будем теперь в ножки кланяться Михайле Алегуковичу... Ну!
- Да он же, государь, вор Гришка, для возмущения к бунту с тех своих воровских писем единомышленникам своим и друзьям давал-де письма руки своей на столбцах, а иным в тетратях, и за то у них имал-де деньги.
Теперь Петр слушал молча, величаво-спокойно, и только нервные подергивания мускулов энергичного лица, оставшиеся у него еще с того времени, когда он совсем юношей, чуть не в одной сорочке и босой, ночью ускакал из Преображенского в Троицкую лавру от мятежных приспешников его властолюбивой сестрицы Софьи Алексеевны, которая давно сидела теперь в заточении тихих келий Новодевичьего монастыря.
- Все? - спросил он.
- Нет, государь. Попадья сказывала, что он же, Гришка, о "последнем времени" и о антихристе вырезал две доски, а на тех досках хотел-де печатать листы и для возмущения же к бунту и на твое государево, убийство...
- Убийство!..
- Так, государь, та попадья сказывала...
- Ну?
- Он-де, государь, Гришка, писал оное для того: которые-де стрельцы разосланы по городам, и как-де государь пойдет с Москвы на войну, а они, стрельцы, собрався, будут в Москве, чтоб они-де выбрали в правительство боярина князя Михайлу Алегуковича Черкасского, для того-де, что он человек доброй и от него-де будет народу нечто доброе.
- Так... Дай Бог, - иронически заметил Петр. - Все?
- Нету, государь! Оная попадья еще сказывала, будто-де тамбовский епискуп Игнатий, будучи в Москве, с Гришкой-де о последнем веце, и о исчислении лет, и о антихристе...
- Это обо мне-то?
- О тебе, государь, разговаривал и плакал, и Гришку целовал...
- Так уж и архиереи... Вон куда яд досягает!.. А сие что? - спросил Петр, указывая на лежавшие на столе тетради.
- Попадья то ж принесла.
Царь взял тетради.
- А! "О пришествии в мир антихриста и о летех от создания мира до скончания света", - прочитал он. - Так, так... А вот и "Врата"... Вижу, вижу... Это "врата" в Преображенский приказ, в застенок, на дыбу, - качал он головой. - Все?
- Все, государь.
Заметив, что его юный денщик от страху едва стоит на ногах, царь отрывисто сказал:
- Спасибо тебе, Павлуша, за верную службу. А теперь ступай спать... Я сам просмотрю сии тетрати... Да! Для чего твоя попадья к тебе заявилась с своим изветом, а не в Преображенский приказ, к князю-кесарю?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу