Ю. Бахрушин - Воспоминания

На другое утро только что мы отпили утренний чай, как нам сообщили, что крестьяне нашего села пришли поздравить нас с новосельем и праздником. Мы всей семьей вышли на крыльцо, крестьяне обнажили головы и, кланяясь, нестройным хором высказали свои поздравления и пожелания. Мужчины поднесли каравай хлеба отцу, а женщины свежие яйца и топленое масло — матери. Отец поблагодарил, сказал, что надеется, что мы будем жить в мире, и отдарил пришедших десятирублевым золотым, чем они остались очень довольны. За этими поздравителями появились другие и третьи, из более отдаленных, но наших же деревень, с которыми происходила та же процедура. Об этом мои родители были предупреждены знакомыми помещиками и знали, как поступать, но когда во второй половине дня прибыли крестьяне из соседней деревни, относившейся к владениям другого помещика, это вызвало недоумение, однако отец с матерью приняли их и отдарили наравне с нашими. Впоследствии мы выяснили, что это было сделано «на законном основании», так как сельцо Горки, имевшее придел в нашей церкви, испокон веков как бы наполовину считалось в сфере нашего духовно-нравственного влияния.

Наше село носило громкое, но неизвестно откуда взявшееся наименование Афинеева, переделанное крестьянами в более простое и доступное — Финеево. Это вычурное, классическое название появилось в начале XVII века, так как до этого деревня называлась Пушкино. В XVI веке оно принадлежало князьям Коркодиновым, переходя в приданое сперва к Милюковым, а потом к Корсаковым, к концу столетия оказалось во владении буйного, вспыльчивого окольничего 1*А. П. Протасьева. Того самого Протасьева, который, заспорив «на государевом дворе» с боярином Хрущевым, проломил ему голову кирпичом, за что «великий государь Алексей Михайлович» повелел Хрущевым «доправить с Протасьева бесчестия вчетверо» и «вместо кнута бить батогами бесщадно». Видимо, после этого произошло удаление Протасьева от двора и его переселение в Афинеево, где он, быть может, во искупление своего греха заложил каменную церковь в характерных для конца XVII века архитектурных формах. В начале второй половины XVIII века Афинеево перешло во владение Захара Егоровича Волынского, родственника злополучного министра Анны Иоанновны, оклеветанного и казненного Бироном. При Волынском в усадьбе был построен каменный барский дом, первоначально, по-видимому, соединенный с церковью. Своего расцвета усадьба достигла в конце XVIII века, когда в ней жил московский губернский предводитель дворянства Ступишин. В этот период усадьба покрывается сетью искусственных прудов, создаются острова, строятся вычурные мосты и паромы, воздвигаются мыльни и миловиды и насаждается регулярный липовый парк, а дорога в Москву обсаживается березами.

После смерти Ступишиных именье достается их дальнему родственнику, известному издателю журнала «Отечественные записки» П. П. Свиньину, который в нем не живет, но владеет им до второй половины XIX века. В конце концов он вывозит из усадьбы все наиболее ценное, а старинный, по словам очевидцев, очень красивый барский дом продает на слом. После этого Афинеево становится уже купеческим владением, перейдя в собственность московского перевозчика мебели Ступина. Новый хозяин стал всячески эксплуатировать свое имение — сводил лес, поставил хорошую мельницу с крупорушкой — и одновременно превратил его в некий купеческий «Монплезир», выстроив полузимнюю дачу, где появлялся изредка со своими друзьями и отдыхал «от трудов праведных». Культурный слой этого периода характеризовался несметным количеством пустых бутылок из-под вин самых разнообразных марок, которые еще в наше время неожиданно обнаруживались то под дачей, то где-нибудь в лесу, то извлекались из земли во время копки цветников и в особенности изобиловали в реке и в прудах. В конце века имение перешло к своему последнему владельцу, тоже купцу?. Н. Власову. Он стал постепенно приводить его в культурный вид и выстроил каменный дом, в котором мы и поселились. Это здание было воздвигнуто на месте старого дома Волынского, на высоком берегу реки Десны, но в связи с новыми законами о соблюдении определенного расстояния между жилым строением и церковью оказалось несколько смещенным влево, отчего была нарушена симметрия планировки прудов и березовой аллеи на дороге в Москву. Остатки барских затей Ступишина в виде старых фундаментов, куч полуразвалившегося кирпича, сгнивших свай от мостиков и паромов и впадин от уже несуществующих прудов легко обнаруживались еще и в наше время. В незапамятные времена на месте нашей усадьбы, повидимому, было расположено финское поселение, что подтверждали как каменные топоры, находимые во время земляных работ, так и многочисленные курганные захоронения. Один из таких курганов я впоследствии раскопал под руководством В. К. Трутовского, но ничего интересного не нашел, кроме лежащего на боку скрюченного полуистлевшего человеческого скелета, нескольких бусинок и глиняного горшка в головах.