Вольфганг Акунов - Божии дворяне

Святое копье пребывает в Вене по сей день. В его продолговатый, почерневший от времени железный наконечник, покоящийся на выцветшей красной бархатной подушечке, в кожаном футляре, вделан кованый железный гвоздь – по преданию, один из голгофских гвоздей (см. фото). Гвоздь этот вделан в прорезь посредине наконечника, украшенного в нижней части нанесенными по обе стороны от втулки двумя золотыми Андреевскими крестиками, и дополнительно закреплен при помощи манжетки, обмотанной металлической (золотой, серебряной и медной) проволокой. В ходе бурной истории Святого копья его наконечник оказался переломленным пополам и с тех пор его острие соединено с нижней частью наконечника другой, серебряной, манжеткой, которой довольно-таки неуклюжие руки древнего мастера попытались придать очертания сложенных голубиных крыльев [88].

«Фландрия и лев!» („Vlanderen den Leeuw!“)– таков был старинный боевой клич фламандцев, северогерманской народности, ставшей, наряду с франкоязычными валлонами, предками современных бельгийцев. В эпоху Средневековья, как и в эпоху античности, боевой клич служил чем-то вроде знамени, объединявшего вокруг себя людей одной крови, одного рода-племени. Так, те же валлоны пользовались боевым кличем: «Ипр и Аррас!» („Yper et Arras!“), представлявшим собой не что иное, как названия двух крупнейших фландрских городов; французы – кличем: «Монжуа Сен-Дени!», переводимым двояко – либо «Святой Дионисий (считающийся, наряду со святым Мартином и святым Реми, или Ремигием, покровителем франков и Франции – В.А.) – радость наша!», либо: «Гора радости (так именовали участники I Крестового похода Елеонскую гору близ Иерусалима, где им явилась сама Пресвятая Богородица – В.А.) и Святой Дионисий!»; испанцы - кличем «Сантьяго!» (в честь наиболее почитаемого в иберийских королевствах апостола св. Иакова Зеведеева); англичане - кличем: «Святой Георгий и веселая Англия!»; баварцы – труднопереводимым, но однозначно прославляющим Баварскую землю кличем: «Хуста-Хайа-Байерланд!»; «бедные рыцари Христа и Храма Соломонова (тамплиеры») – кличем «Босеан!» (Beauseant – название черно-белого главного тамплиерского знамени, букв.: «Пегая кобыла»!), «Христос и Храм!» (Christus et Templum) или: «Бог – Святая Любовь!» (Dieu Saint Amour); тевтонские рыцари Пресвятой Девы Марии (во всяком случае, в решившей судьбу их Ордена битве при «Еловой горе», или Танненберге в 1410 г.) – кличем: «Христос воскресе!» (Christ ist erstanden!); поляки – «Богородице Дево радуйся!» и т.п. Но именно с боевым кличем: «Фландрия и лев (геральдический символ Фландрии; черный лев на золотом поле украшал знамя Фландрии, серебряный лев на черном поле – знамя г. Гента – В.А.)!» вступили фламандцы в полдень 11 июля 1302 г. от Рождества Христова в историческую битву при Кортрейке (флам. Kortrijk), более известную у нас как «битва при Куртрэ» (фр. Courtrai), разыгравшуюся между ополчением фландрских городов (состоявшим почти исключительно из пеших воинов) и армией французских рыцарей под предводительством графа д’Артуа. Два войска сошлись при Кортрейке через 126 лет после битвы при Леньяно в Ломбардии (1176 г.), в которой пехота (ополчение североитальянских городов), в сомкнутом строю, впервые в истории средневекового Запада устояла в полевом сражении перед натиском привычного к победам конного рыцарского воинства римско-германского Императора Фридриха I Барбароссы, продемонстрировав свою исключительную стойкость – правда, только в обороне. У тому же при Леньяно у итальянцев имелась и собственная, достаточно многочисленная и сильная, кавалерия – в частности, миланские рыцари и знаменитая конная «Дружина Смерти» брешианских рыцарей, во многом решившая исход сражения (так что даже самому Барбароссе, тяжело раненому и потерявшему в схватке свое знамя, с трудом удалось спастись бегством с поля сражения). Теперь же, под Кортрейком, глубоко эшалонированному строю пешего народного ополчения удалось не только отразить атаку тяжеловооруженной рыцарской конницы, но и самому, не имея собственной конницы, перейти в контрнаступление и добиться полной победы над врагом.

Графство Фландрия, располагавшееся на территории современной западной Бельгии, переживало в XII-XIII вв. период бурного экономического роста. Повсеместным спросом пользовались изделия фландрских суконных мануфактур; торговля шерстью и другой текстильной продукцией способствовали всемерному процветанию графства, особым богатством и могуществом в пределах которого пользовались прежде всего торговые города Брюгге, Ипр, Аррас и Гент. Однако именно там к началу XIV в. особенно обострилась социальная напряженность. С одной стороны, городские общины (коммуны) в целом стали проявлять все большее недовольство налоговой и репрессивной политикой графа Фландрского. С другой – все более укреплявшие свои экономические позиции фламандские ремесленники и купцы вступили в затяжной конфликт с безраздельно господствовавшими прежде во всех сферах городской жизни знатнейшими («патрицианскими») родами, требуя от патрициев уступить им часть постов в сфере городской администрации и дать им возможность участвовать в политической жизни. Воспользовавшись конфликтной ситуацией, сложившейся во фландрских городах, французский король Филипп IV Красивый в 1300 г. оккупировал всю Фландрию. Формально Фландрия на протяжении всего периода развитого Средневековья считалась частью Французского королевства, но, тем не менее, графству удавалось фактически пользоваться почти что полной независимостью. Теперь же ему предстояло, в связи со своим завидным экономическим потенциалом, превращавшим его во все более вожделенный источник доходов французской короны, быть полностью интегрированным в состав Французского королевства. Таким образом, возглавлявшаяся ремесленниками-сукноделами и купцами борьба фламандцев против «своего собственного» городского патрициата слилась воедино с борьбой против интересов французской короны. В мае 1300 г. под лозунгом: «За равенство, братство и свободу» (почти шестью столетиями позднее, в несколько иной последовательности, взятым на вооружение Французской революцией!) восстали граждане города Брюгге. Они перебили всех находившихся в городе французов и многих патрициев, ориентировавшихся на французского короля. Примеру мятежного Брюгге последовали и другие фламандские города. Восставшие бюргеры осадили захваченные французами замки Касселя и Кортрейка (Куртрэ). В этой ситуации французский король направил в мятежную Фландрию сильное рыцарское войско во главе с графом д’Артуа для безжалостного разгрома оппозиции.