Николай Москвин - Лето летающих

От этих восхитительно неоспоримых "значит" глаза его засияли, и я понял, что Костька сделал важнейшее умозаключение-открытие и что этот аэроплан для Константина - а возможно, и для человечества - не будет последним...

ЭПИЛОГ

Так оно и было.

На следующий год вперемежку со змеями Константин делал и модели аэропланов - делал по тем схемам, чертежам, которые он стал находить в детском журнале "Маяк". Еще через год он занялся только моделями и к чужим чертежам прибавлял что-то свое...

По окончании реального училища он - уже в советское время - поступил в авиационную школу. Все шло, как должно было идти, ибо путь был начат давно: от "опытного", от Стаканчика, от трехдольного змея-паруса - от приверженности к этому.

Я встретил Константина через тридцать лет и нашел то, что думал, что должен был найти. Он прошел много по своему пути, но все еще находился в дороге, так как поискам нет конца, так как страсть неизбывна.

Да, мы встретились через тридцать лет.

Бывает как во сне. Снится классная комната, учитель распускает на каникулы; сложены в ранцы книги, открыта дверь; сейчас бегом в раздевалку... И не то удивительно, что взрослый, давно взрослый человек видит это во сне, а то, что все он во сне и ч у в с т в у е т: чувствует необыкновенный, ни с чем не сравнимый запах ранца, покрытого короткой блестящей шерстью; чувствует в ногах какой-то озноб-ожидание, какую-то подскакивающую пружину, отчего ноги побегут в раздевалку с раскатом по полу, с подскоками...

Так и мы встретились после Отечественной войны.

Передо мной стоял летчик, конструктор, испытатель; все это пришло к нему, и, судя по тому, что я знал о Константине, и не могло не прийти. Стоял плотный, статный, с важными орденами на груди дядя, а я не только увидел в нем мальчика с Николо-Завальской улицы, но и вдруг почувствовал кислый запах клейстера, которым мы клеили наших бумажных летунов; почувствовал в руке нитку от запускаемого нами змея; почувствовал свист ветра в ушах, когда мы бежали по полю за исчезающим чудом - две черточки с шариком посередине...

После нашего совместного полета на открытой машине - о чем речь была в самом начале повести, - когда Константин Иванович вокруг какого-то бумажного летуна сделал "круг почета", прошло несколько дней. Мы шли с ним по Малой Ордынке.

Московская весна была в разгаре. В других, затененных переулках еще долеживал снег, стояла вода, а на южной, просвечиваемой из конца в конец полуденным солнцем Малой Ордынке было уже сухо. Недалеко от Дома Островского мы заметили на мостовой двух пяти-шестилетних мальчиков. Один из них держал в руке нитку, и оба они, щурясь на солнце, загораживая его ладошками, смотрели ввысь.

Знакомая картина!

Не сговариваясь, мы с Константином Ивановичем приостановились и тоже подняли головы, однако, сколько ни вглядывались, змея не нашли... Неужели так высоко?

Но чуть отойдя в сторону, в тень дома, мы увидели, что змея и нет - в воздухе летает о д н а нитка. Шелковая или вискозная, она, легкая, поднялась на весеннем ветерке до высоты второго этажа. Для этих, шестилетних, и то было хорошо. Но странное дело, остановились и мы и тоже глядели, как кончик нежной, легкой нити вился, держался в воздухе.

Это рассмешило нас, и мы признались друг другу, что до сих пор не можем пропустить ни одного змея - стоим, смотрим. Наверно, есть какое-то шестое чувство - чувство воздуха, для которого одинаково, что реактивный самолет, что летающая нитка.

Подлипки - Фирсановка - Москва.

1954 - 1956 годы

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Дорогие ребята!

Вот вы и прочли повесть "Лето летающих". Конечно, вам, свидетелям полета космических кораблей, не в диковинку аэроплан, за которым гнались, увидев его впервые в небе, герои повести Костя и Миша. Даже когда над вами проносится реактивный самолет, вы не всегда обращаете на него внимание. Но от этого повесть "Лето летающих" не становится менее интересной. Ведь она переносит вас в мир детства, но только не современников, а тех, кому было двенадцать почти семьдесят лет назад. А разве неинтересно узнать, какими были тогда ребята, чем интересовались, как жили?..

Повесть "Лето летающих" - это повесть о пытливости ума, о детской любознательности, которая перерастает в настойчивое призвание, в дело всей жизни. Вспомните Костю. Ведь он не просто запускал змея, как другие мальчишки, не просто гонял с ним по пыльным улицам городка, он ставил "опыты", все время думал, что нужно изменить в змее, чтобы он летал выше, как его усовершенствовать. Так был запущен оранжевый "опытный" с деревянной фигуркой капитана Стаканчика; мальчики готовили к полету Кутьку. Костя мечтал подняться над землей на змее собственной конструкции. И не удивительно, что он осуществил свою мечту: стал летчиком, конструктором самолетов.