Николай Москвин - Лето летающих

Так и тут. Почуяв беду, мы с Костей в четыре руки начинаем собирать, мотать нитку. Но уже поздно, поздно... Буро-серый, из селедочной бумаги бандит перекидывается через наш четверик и схватывает его...

Мы сматываем еще быстрее. Змея теперь нам, уж конечно, не видать, но хотя бы ниток побольше вытянуть, побольше спасти...

Раскрасневшийся, начавший, как всегда в минуты волнения, косить глазами, Константин сопит около меня. Широкими "саженками" хватает он нитку, вытягивает ее из лап буро-серого.

Наш "опытный" жалобно и потерянно виляет хвостом, словно понимая, что его похищают, что теперь у него будет новый хозяин... А как там бесстрашный капитан Стаканчик? В лапы к пиратам! Нет, он выпрыгнет, обязательно выпрыгнет из своей картонной люльки: лучше, пролетев голубую бездну, угодить в какую-нибудь печную трубу, чем достаться этим негодяям...

Негодяи меж тем, быстро собрав нитку от своего "колдуна", притягивают и наш четверик. Мы сразу чувствуем это: четверик больше не идет. Костя, сопя, кося, дергает, тянет...

И вдруг нитка пошла - легко, свободно. Все понятно: змей наш отцеплен, четверик оборван, и мы мотаем свободный, осиротевший конец его...

Это мы успеем - конец нитки уже во дворе, - но кто злодей?

Бросив недомотанный моток, мы бежим к забору и, стуча сандалиями, по гулким пыльным доскам взлетаем наверх. Ага!.. Трое ребят с одинаково круглыми, одинаково белесыми, как сваренные картофелины, головами бегут по Николо-Завальской к Хлебной площади... Мы грозим им кулаками и выкрикиваем обычное, извечное:

- Попадись теперь!..

Мы знаем их. Это братья Куроедовы. На Хлебной площади есть лавка с низкими, но широкими, тяжелыми дверьми, над которыми висит длинная вывеска: "Шорно-москательная и скобяная торговля А. А. Куроедова". Летом из лавки тянет приятным холодком и запахом олифы. Если заглянуть внутрь, в глубине лавки за кассой виднеется хозяин; иногда он выходит из полумрака и садится перед своим заведением на табурете. Тогда его можно разглядеть: голова, как и двери лавки, низкая, широкая к ушам; он чернобров, черноглаз, и когда, выскочив со двора, появляются белобрысые, картофельные ребята, то не веришь, что это куроедовские. Но вот в окне второго, тоже приземистого этажа выставляется белая, дородная, с льняными волосами женщина и скороговоркой кричит: "Вань-петь-гриш! Обедать! Да поживей, черти!" - тогда понятно, что Ванька, Петька и Гришка - их дети.

...Так это вот они бегут с нашим змеем... с Костиным "опытным" змеем, унося капитана Стаканчика. Нет, мы не видели, когда он выпрыгивал... И тут Костька вспоминает, что капитан на случай воздушной непогоды прикреплен за ножку к дранке. Значит, плен... И мы не можем его освободить, не можем ничего сделать: эти пираты уже далеко...

11. В ЧУЖИХ РУКАХ. НАХОДКА

Но, конечно, помириться с этим мы не могли. Особенно негодовал Костя: теперь не разделить ни площадь змея на вес капитана Стаканчика, ни вес на площадь...

Однако как же вернуть "опытного"? Если бы братья Куроедовы пускали своих змеев, как и мы, на дворе, за забором, то можно было бы при удаче незаметно подкрасться, подпустить своего "колдуна", набросить нитку на нитку и так далее - повторить то, что они сделали с нами.

Но Вань-петь-гриш пускали на Хлебной площади, с места открытого, никак незаметно не подойдешь. Кроме того, тут же вертелись их дружки... Да если и не дружки - все равно: куроедовских трое, а нас двое.

На следующий же день эти бесстыжие братья-разбойники запустили пленного "опытного". Скрываясь за ларями, стоящими на площади, мы видели его. Из тонкой желтой бумаги с просвечивающими дранками, он легко, как голубь, взлетел и пошел набирать высоту. Вероломный!.. Он летел так же послушно, как и из наших рук. И казалось, был еще более красив. В середине, в перекрестии дранок, виднелось темное пятно: это кабина капитана Стаканчика. Наверно, и он там сам, привязанный за ножку...

Мы стояли в тени ларей, скрываясь, и у нас, как у всех обездоленных, был жалкий, просящий вид.

- Его бы из рогатки, - мечтательно-зло говорит Костька. - Попасть в дранку, переломить... Закрутится, пойдет вниз, и тут мы...

Это, конечно, тоже со зла на братьев-разбойников, со зла на капитана Стаканчика, поднявшего сейчас свой воздушный корабль в чужом небе... Да разве можно из рогатки попасть на лету в тоненькую дранку? Да и высота какая... Может, и есть где на свете такой стрелок, но только это не мы с Костей...

- Лучше, Костя, взять у твоего папы дробовое ружье, - говорю я, - и выстрелить в нитку. Перебьем нитку и поймаем змея.