Светлана Кайдаш - Сила слабых - Женщины в истории России (XI-XIX вв.)

Очень долго семья Якушкина не имеет о нем никаких вестей. Несмотря па обширные связи при дворе, на всеобщее уважение, которым окружена Надежда Николаевна, она не может узнать, когда именно станут отправлять Якушкина. Путь всех партий лежит через Ярославль, но даже генерал, ведающий отправкой партий, не знает, кто будет в ней. Однако Шереметеву генерал каждый раз извещает о новом этапе. И вот Надежда Николаевна вместе с дочерью и внуками дважды приезжает в Ярославль, живет там подолгу (один раз — четыре месяца), но только в третий раз привезли партию декабристов, среди которых был Иван Дмитриевич. Это случилось 15 октября 1827 года.

Только во время свидания Якушкин узнает, что детям не разрешено ехать в Сибирь, а Надежде Николаевне нельзя проводить дочь. Он настолько потрясен, что долго не может выговорить ни слова. Наконец он просит жену остаться с детьми в России. Несмотря на ее молодость, он уверен, что только мать может дать его сыновьям правильное воспитание, помочь им стать такими, какими он бы хотел видеть их. Настя долго сопротивляется, но наконец уступает мужу и дает слово не разлучаться с детьми. Так началась трагедия жизни Анастасии Якушкиной. Вместе с матерью и детьми она провожает бричку с декабристами до соседней станции, и там обе женщины навсегда прощаются с Якушкиным. Впоследствии он будет вспоминать в своих «Записках», что, расставшись с женой и тещей, он «плакал, как дитя, у которого отняли последнюю любимую его игрушку».

Что переживала Анастасия Васильевна, мы узнаем из коротенького дневника, который она начала вести, расставшись с мужем под Ярославлем, до времени отъезда в Сибирь Н. Д. Фонвизиной, которая, вероятно, и доставила Ивану Дмитриевичу эти страницы.

Любовь безграничная и преданная до обожания, невыразимая боль от разлуки с мужем, отчаяние, что он не разрешил ей оставить детей и приехать к нему, ревность к матери — каждая строчка этого дневника говорит о глубоких душевных мучениях.

Вот несколько выдержек.

23 октября 1827 года: «Маменька знает тебя, быть может, лучше, чем я; что касается любви к тебе, я могу с ней поспорить, но она знает тебя совсем по-другому, и мне не по душе, как она тебя понимает... Маменька плачет оттого, что она не с тобой, а я уверена, что сейчас бывают минуты, когда я больше с тобой, чем тогда, когда мы жили под одной кровлей в Жукове. Целый день мои мысли полны тобой».

26 октября 1827 года: «Иногда я обманываю маменьку и говорю ей, что я что-то переписываю, чтобы она не знала, что я пишу тебе. Как бы мне хотелось излить свое сердце на этой бумаге, чтоб ты мог видеть всю нежность, которой оно переполнено к тебе».

30 октября: «Сердце у меня как бы обливается кровью. Не в обиду будь вам сказано, мой любезный друг, я самая несчастная из женщин, то есть жен, которые все имеют возможность отправиться туда, где они найдут счастье, а ты мне отказал в единственном благе, которое могло бы меня сколько-нибудь привязать к жизни» [181] «Новый мир», 1964, № 12, с. 111. .

И в этом дневничке, и в письмах, несмотря на данное слово, Анастасия Якушкина продолжает умолять мужа разрешить ей приехать к нему. Она приводит даже такой довод: запрет его заставляет ее невольно иногда смотреть на детей с содроганием, как на разлучников. Но любовь ее к сыновьям безгранична, и только заботы о них помогают ей сносить разлуку с мужем.

Не в силах дольше оставаться в Москве — еще и потому, что на это нет средств, вместе с матерью и детьми Якушкина уезжает в Покровское.

Проходит время, но оно не исцеляет Анастасию Якушкину. Вот ее письмо от 16 августа 1829 года: «Я оставляю детей, родных, чтобы приехать к тебе... Не думай, что в двадцать два года я еще дитя. Будь уверен, что, предлагая приехать к тебе, я чувствую в себе достаточно сил расстаться с детьми и составить твое счастье. Я заклинаю тебя еще раз хорошенько подумать (курсив А. Я.), прежде чем произнести решительное слово. Бывают в жизни моменты, которые определяют несчастье или счастье всей жизни. Получив это письмо, не решай ничего в первый момент. Твое первое слово было бы — нет. Но это слово может иметь страшные последствия. Оно докажет мне, что ты любишь меня слишком слабо, чтобы желать видеть меня около себя... Если говорить всю правду, я больше не нахожу никакой отрады в занятиях с детьми. Есть несчастья, которые притупляют даже нежность матери, и признаюсь тебе, что часто они меня тяготят... Твой отказ может сделать твое и мое несчастье, не сделав никого счастливым... Получить «нет» для меня будет ужасным оскорблением. Ты оскорбишь мои самые заветные чувства. Это милость, которой я у тебя прошу; окажи ее матери твоих детей. Может быть, они спросят, почему я покинула их отца в несчастье. Согласись, что этот вопрос будет для меня ужасен» [182] Перевод неизданного письма А. В. Якушкиной сделан Е. В. Бонч-Осмоловской. Хранится в семье В. И. Осмоловскол-Якушкиной и любезно предоставлен автору. . Надежда Николаевна, которая каждую неделю отправляет зятю письмо, через три дня пишет ему: «Умоляю тебя, мой друг, богом, отказом не сделай, как она говорит, свое и ее несчастье». Наконец Якушкин сдается и дает свое согласие на приезд жены к нему.