На Мальшета "имелись" грозные "сигналы"... Если бы даже секретарша не сообщила подробностей, было вполне очевидно, откуда дует ветер: Глеб Львов.
Конечно, и сбежавший Аякс приложил свою руку, а может, и другой Аякс Праведников. Неудивительно, что когда это дело возглавил академик Оленев, то была назначена комиссия.
Комиссия прибыла на самолете первого апреля. Я бы на их месте задержался хоть на денек. Но они были люди пожившие, с лысинами и брюшками (кроме одного - тощего, заикающегося, с волосиками дыбом) и уже давно, видимо, забыли детскую присказку насчет первого апреля.
Комиссия поглядывала на всех нас мрачно и недоверчиво, я бы даже сказал, недоброжелательно. Наверное, у них уже заранее отлилось мнение, крепкое, как медь.
Гидрохимик Барабаш сказал мне, что это честные ученые, которые хотя звезд не хватают, но добросовестно трудятся на поприще науки. Все дело было в том, что они искренне считали Оленева большим ученым (положение-то он занимал большое) и не могли понять, как мог климатолог Турышев идти в своих научных высказываниях вразрез со взглядами профессора Оленева.
Суть дела заключалась именно в Турышеве. Ведь он давал научное направление обсерватории. Другой директор, сторонник теорий Оленева,- и работа обсерватории пойдет совсем по другому пути.
Судьба Мальшета была решена еще в позапрошлом году в посещение Оленева, но Евгений Петрович чего-то выжидал, может, материала покрепче? Ведь нельзя же было снять Мальшета за то, что он принимал теории Турышева и отвергал теории Оленева?
"Материал" подобрали. О нет, Глеб не клеветал, как когда-то его отец: не те были времена, не те нравы. За клевету можно и перед судом предстать, очень просто!
"Материал" был подобран именно в духе Глеба Львова: все хорошее не замечено, обойдено, зато недостатки так выпячены, так подмазаны черной красочкой, что неискушенного человека оторопь брала: как могли назначить на пост директора обсерватории такого несерьезного человека, как Мальшет?
Комиссия заседала в кабинете Мальшета, разумеется изгнав оттуда его самого. Туда вызывали по одному сотрудников обсерватории и с пристрастием допрашивали их как свидетелей.
Ни сам Турышев, ни его жена, ни Лиза, ни я и никто из тех, кто знал Мальшета особенно близко (и подозревался в дружеских с ним связях), не допрашивались.
Тогда я пошел к Сереже Зиновееву, секретарю нашей комсомольской организации.
- Ну, Сережа, хватит тебе заниматься членскими взносами и очередными мероприятиями: пора настала показать, что значит комсомольцы!
Я ему втолковывал это часа полтора, все же втолковал- помогли Барабаш и девчата из баллонного цеха.
Сережа пошел и потребовал именем комсомольской организации от комиссии обсудить все открыто, при народе, на собрании сотрудников обсерватории.
Члены комиссии от открытого обсуждения уклонились.
Комсомольцы тогда пожелали узнать, в чем, собственно, обвиняют их директора. Комиссия и здесь уклонилась.
А потом Мальшета вызвали в Москву для объяснений, и хуже ничего не могло быть. Мальшет умел работать, умел бороться за Каспий, но он совсем не умел бороться за себя, к тому же он был страшно вспыльчив и несдержан на язык.
С ним почему-то вызвали и Вадима Петровича Праведникова.
Мы все просто пали духом и в самом подавленном состоянии ждали телефонного звонка.
Вместо телефонного звонка явился вдруг сам Мальшет. Прямо с аэродрома он прошел в баллонный цех, не переодевшись, не поев. Он присел на табурет возле столика Христины, и мы сразу окружили его плотным кольцом в ожидании новостей, но он пока молчал, посматривая на нас.
Скоро подошли сотрудники из других отделов. Мальшет был небрит, осунулся, зеленые глаза его лихорадочно блестели: он не спал ночь. Сразу было видно, что он привез плохие вести.
Подошли Иван Владимирович с Лизонькой, и все расступились. Кто-то подал Турышеву стул. Остальные уселись кто на что попало, некоторые просто на корточки. Почти все задымили папиросами и цигарками, благо это было место, где разрешалось курить. Стало так тихо, что слышно было в открытые двери, как пронзительно кричат чайки: "а-а-а-а-а!", и отдаленный гул прибоя.
И тогда Филипп совсем просто, словно он сидел дома и кругу родных, сообщил свои новости. С поста директора его сняли. Предлагают работу в Азербайджанской Академии наук, даже о квартире для него договорились, в самом центре Баку. Разумеется, Мальшет категорически отказался уходить из обсерватории. Он может работать и рядовым океанологом!..
Читать дальше