Роберт Харви - Освободители

Сан-Мартин приказал Ареналесу с его отрядами спуститься с гор, а Лас-Эраса отправил преследовать отступающих роялистов, дабы взять их в клещи. Оба хода оказались напрасными: Ареналес, неправильно поняв приказ, спустился по ту сторону Кордильер, и его люди оказались слишком измотаны, чтобы вернуться. А Лас-Эраса преследовали те же проблемы, что и де Кантерака, — ему не хватило продовольствия, чтобы преследовать роялистов через пустыню в сторону гор. Так что де Кантерак благополучно ушел.

Позднее Сан-Мартина поносили за трусость, за то, что он не сумел окружить и разгромить противника. Но Лима осталась свободной, а поражение патриотов в открытом бою — которое было вполне вероятным, учитывая численное превосходство испанской армии, — наверняка имело бы катастрофические последствия для дела независимости. Испанская крепость Кальяо, страдавшая от нехватки продовольствия и ожидавшая помощи от армии де Кантерака, была полностью деморализована после его ухода. Генерал Ла Мар, командовавший там испанскими силами, сдался, и истощенные узники, томившиеся в мрачных застенках Кальяо, были освобождены. Сан-Мартин одержал еще одну победу с помощью точного расчета — без кровопролития. Однако его репутация гуманиста была все же запятнана, когда уже после капитуляции была устроена настоящая бойня, в результате погибло около шестисот человек из гарнизона. Это были первые жестокости, свершенные под его командованием, вполне возможно, происшедшие и не по его вине. Позднее враги использовали этот факт как свидетельство жестокости его характера.

Став самопровозглашенным Защитником Перу, Сан-Мартин занялся активной политической и административной деятельностью. Он заложил ядро перуанской армии, создав перуанский легион под командованием Миллера. Он поставил Лиму на солидную финансовую основу. Он освободил рабов и покончил со второстепенным статусом перуанских индейцев, составлявших подавляющее большинство населения, «ибо это противно природе и принципам свободы». В этом он опередил Боливара, который был приверженцем этих идей, однако ему еще предстояло бороться за них. Телесные наказания, пытки, цензура и инквизиция были упразднены. «Habeas corpus» — индивидуальные свободы и независимость судебной системы были также признаны. Кошмарная бойня в Кальяо — единственный безнравственный акт в ряду множества великодушных, проявленных им по отношению к поверженным врагам. В этот период Сан-Мартин достиг пика своей карьеры: он провел почти без потерь большую армию через один из самых высоких горных хребтов в мире, затем прошел под парусами тысячу миль, чтобы овладеть цитаделью испанского владычества на континенте, — в общем, он чрезвычайно многого добился мирными средствами, используя тактические хитрости и уловки. Он упрочил мир в Аргентине, добыл свободу Чили, а теперь возглавлял Перу в качестве его Защитника.

Имя Сан-Мартина было самым знаменитым в Латинской Америке. На севере позднее Боливар освободит Венесуэлу и Новую Гранаду от испанского ига, но именно Сан-Мартин был настоящим лидером. И тем не менее его протекторство немедленно столкнулось с оппозицией. Первой была перуанская аристократия, возглавлял которую его номинальный заместитель маркиз де Торре Тагле. Недовольство идеями, которые отстаивал Сан-Мартин, было у них в крови по определению, и они поддерживали постоянную связь с испанцами за пределами Лимы. Еще одним источником вражды стал перуанец Хосе де Ла Рива Агуэро — он был весьма уязвлен тем фактом, что перуанская независимость, за которую он так долго боролся, добыта стране чужаком. Существовал также заговор среди офицеров его собственной армии — как следствие неудачного преследования де Кантерака после падения Лимы. Они дали ему прозвище Король Хосе — за его высокомерие и надменность. Ну и наконец, как мы уже видели, он окончательно рассорился с адмиралом Кокрейном из-за денег.

Именно в это время Сан-Мартин завел себе перуанскую любовницу по имени Росита Кампусано, которую в народе прозвали Протекторшей. Небольшого роста, с чрезвычайно белым цветом лица, столь ценимым среди перуанской аристократии, она проявляла интерес к политике и могла оказывать заметное влияние на Сан-Мартина, но не была популярна среди перуанской интеллигенции.

Сан-Мартин любил тайно, оставаясь неузнанным, ходить по улицам Лимы, дабы услышать, что говорят о нем простые люди. И вскоре выяснил: от его былой популярности не осталось и следа.