Элеонора Павлюченко - В добровольном изгнании [О женах и сестрах декабристов]

Тяжело переживает она разлуку с детьми. Какая пытка для матери поздравлять дочь с именинами за шесть тысяч верст! Или получить портреты детей. «Как выросли, как милы, и нам с мужем их не видать!» [136] ОР ГБЛ, ф. 319, п. 1, ед. хр. 83. Письмо от 27 июля 1835 г. — жалуется Давыдова Н. Д. Фонвизиной.

И вместе с тем мемуаристы единодушно отмечают «необыкновенную кротость нрава, всегда ровное расположение духа и смирение» Александры Ивановны. [137] А. Е. Розен. Записки декабриста, стр. 158. «Двенадцатилетние страдания всякого рода не истощили нашего терпения и покорности к воле всевышнего», — признается и сама Давыдова в письме к детям. [138] ОР ГБЛ, ф. 88, п. 1, ед. хр. 56. Письмо не датировано.

Несмотря на замечательные душевные качества, А. И. Давыдова не стала столь известна, как Волконская или Муравьева. Современники написали о ней совсем мало. Тем больший интерес и, может быть, ценность представляет отзыв о ней самого В. Л. Давыдова. «Без нее меня уже не было бы на свете, — писал Василий Львович из Петровского завода. — Ее безграничная любовь, ее беспримерная преданность, ее заботы обо мне, ее доброта, кротость, безропотность, с которою она несет свою полную лишений и трудов жизнь, дали мне силу все перетерпеть и не раз забывать ужас моего положения». [139] Из архива декабриста Василия Львовича Давыдова. Неизданные письма. — «Историк-марксист», 1926, № 1, стр. 179–180.

Лучшим подтверждением слов Давыдова может быть акварельный портрет Николая Бестужева, запечатлевший скорбно-поэтический, благородный образ Александры Ивановны.

А. И. Давыдова

Акварель Н. Бестужева. Петровский завод. 1830–1839 гг.

Декабрист Давыдов умер в октябре 1855 г. в Сибири, не дождавшись амнистии, которой смогла воспользоваться только его семья. Через тридцать лет в Каменку вернулась женщина, вступившая в свое второе пятидесятилетие, пережившая вместе с мужем Нерчинскую каторгу и многолетнюю ссылку. Да и Каменка стала другой. В 1861 г. сбылись мечты декабристов об отмене крепостного права. Реформа, как известно, не удовлетворила крестьян. В марте этого года Александра Ивановна сообщает сыну Василию о чтении манифеста в деревне и о неудовольствии крестьян реформой (в Каменку, вероятно, доходят отголоски волнений в соседних имениях): «Очень флегматически приняли. Многое не поняли. Только поняли, что еще два года должны работать помещику. Это им не понравилось, но покудова спокойно у нас». [140] ОР ГБЛ, ф. 88, п. 1, ед. хр. 47. Письмо от 21 марта 1861 г.

В Каменке с Давыдовой познакомился П. И. Чайковский, сестра которого вышла замуж за сына декабриста.

В письмах к Н. Ф. фон Мекк Чайковский неоднократно с большим уважением и теплотой писал об Александре Ивановне: «Вся прелесть здешней жизни заключается в высоком нравственном достоинстве людей, живущих в Каменке, т. е. в семействе Давыдовых вообще. Глава этого семейства, старушка Александра Ивановна Давыдова, представляет одно из тех редких проявлений человеческого совершенства, которое с лихвою вознаграждает за многие разочарования, которые приходится испытывать в столкновениях с людьми. Между прочим, это единственная оставшаяся в живых из тех жен декабристов, которые последовали за мужьями в Сибирь. Она была и в Чите, и в Петровском заводе и всю остальную жизнь до 1856 года провела в различных местах Сибири. Все, что она перенесла и вытерпела там в первые годы своего пребывания в разных местах заключения вместе с мужем, поистине ужасно. Но зато она принесла с собой туда утешение и даже счастье для своего мужа. Теперь это уже слабеющая и близкая к концу старушка, доживающая последние дни среди семейства, которое глубоко чтит ее. Я питаю глубокую привязанность и уважение к этой почтенной личности». [141] П. И. Чайковский . Переписка с Н. Ф. фон Мекк. т. 1. М.—Л., 1934, стр. 310.

А. И. Давыдова умерла в 1895 г., девяноста трех лет от роду.

Александра Васильевна Ентальцева еще в детстве лишилась родителей. После неудачного первого брака она стала женой артиллерийского подполковника Андрея Васильевича Ентальцева, командовавшего конноартиллерийской ротой, человека довольно угрюмого и сурового. Преданная мужу, Александра Васильевна последовала за ним в Сибирь. Здесь, в Читинском остроге, ей исполнилось тридцать восемь лет, но она сохранила красоту и веселость, которыми отличалась и в молодости. После нескольких месяцев Читинского острога Ентальцева попадает в дикий Березов, с суровым климатом, бесконечными ночами (Ентальцев, виновный «в знании об умысле на цареубийство, в принадлежности к тайному обществу с знанием цели и в знании о приготовлениях к мятежу», был осужден по седьмому разряду государственных преступников на год каторжных работ с последующим поселением в Сибири).