Юрий Житорчук - Так кто же виноват в трагедии 1941 года?

Другое дело, что после разгрома Франции Берлин уже не мог так однозначно рассчитывать на благожелательный нейтралитет со стороны Москвы в случае начала вторжения фашистов на Британские острова, и должен был считаться с возможностью того, что Красная армия, в принципе, могла ударить ему в тыл. Гарантией от такого развития событий могло быть только одно, объявление Советским Союзом войны Великобритании и превращение СССР в послушного фашистского сателлита, наподобие Румынии.

Именно с этой целью во время ноябрьских переговоров Гитлер и предложил Москве поучаствовать в разделе Британской империи и получить доступ к незамерзающему и всемирно открытому Индийскому океану. При этом основным моментом дипломатической игры Берлина являлось его стремление обеспечить состояние войны между СССР и Великобританией. Однако Москва, отказалась пойти на такую военно-политическую авантюру, и тем самым окончательно поставила Гитлера в стратегический тупик.

Дело в том, что на момент окончания войны с Францией у Германии имелась мощная сухопутная армия, но не было флота, способного сломить английское господство на море. Для того чтобы победить Великобританию, немцам было необходимо резко сократить армию и бросить все материальные и людские резервы на строительство флота и усиление авиации. Однако при таком варианте развития событий повисала главная внешнеполитическая цель Гитлера — завоевание жизненного пространства на Востоке. Ведь демобилизовать большую часть вермахта можно было сравнительно просто, а вот восстановить армию через некоторое время, а главное добиться ее прежней боеспособности — задача весьма непростая. Да и Сталин за это время мог добиться значительного усиления своих вооруженных сил. К тому же, в конечном итоге, было неизвестно, как в долгосрочной перспективе на англо-германскую войну будет реагировать Москва.

Вот как эту ситуацию комментирует своих мемуарах Манштейн:

«В затягивании этой войны скрывалась главная опасность. Никто не мог знать, как долго еще будет выжидать Советский Союз. Если бы мы встали на путь сокращения сухопутной армии и связали нашу авиацию борьбой против Англии, то Советский Союз, если бы и не вступил в войну, встал бы на путь политического шантажа».

Возможных выходов из стратегического тупика у Гитлера было два. Либо в молниеносной войне разбить СССР, ликвидировав потенциальную угрозу с востока. После чего, как ошибочно полагал Гитлер, Великобритания должна была бы пойти на предложенные ей условия мира.

Либо захватив Египет и, тем самым, лишив Англию последней крупной базы в Восточном Средиземноморье, заставить Турцию вступить в союз с Германией и выйдя к южным границам Советского Союза поставить под первый же удар вермахта советские нефтяные месторождения на Кавказе. Вот, например, как представлял альтернативную концепцию продолжения войны в своем докладе фюреру адмирал Редер:

«Суэцкий канал должен быть захвачен. Необходимо наступать из Суэца через Палестину и Сирию как можно дальше в направлении Турции. Если мы достигнем этого рубежа, Турция станет нашей. Тогда и русская проблема предстанет в ином свете… Сомнительно, чтобы существовала необходимость наступать на Россию с севера».

Тем не менее, Гитлер предпочел Барбароссу. Дело в том, что вариант, предлагавшийся адмиралом Редером, по крайней мере, на год оттягивал начало войны с Россией. За это время Сталин мог существенно повысить боеспособность Красной армии, а, почувствовав смертельную опасность на своих южных рубежах и сговорившись с Черчиллем — начать превентивную войну против Германии и, прежде всего, захватить румынские нефтяные месторождения.

Вот что говорил по этому поводу фюрер на совещании 30 марта 1941 года:

«Ныне существует возможность разгромить Россию, имея свободный тыл. Эта возможность так скоро не появится вновь. Я был бы преступником перед немецким народом, если бы не воспользовался этим».

Следовательно, Гитлер считал, что с одной стороны в тот момент Англия не представляла для Германии реальной опасности на суше, а значит, западные тылы рейха безопасны, а с другой, обладая полностью мобилизованной и имеющей опыт победоносной войны армией, Германия, как казалось фюреру, имела возможности быстро разгромить Россию.

Еще более четко эта причина нападения Германии на СССР именно в 1941 году была сформулирована в мемуарах Кейтеля:

«Наша сухопутная армия стояла без дела. После поражения Франции у нее не было противника в Европе и было очевидно, что мы не могли ее держать бесконечно в состоянии мобилизации, но без употребления. Это показалось фюреру исключительно благоприятным случаем для того, чтобы покончить с большевизмом».