Юрий Житорчук - Так кто же виноват в трагедии 1941 года?

«Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены».

Следовательно, приход Гитлера к власти объективно создавал угрозу для существования Советского Союза. Так стоило ли взращивать такой «Ледокол», который изначально создавался для разрушения всего того, что с таким трудом строил Сталин? Видимо понимая уязвимость своей позиции Резун выдвигает тезис о том, что первейшей задачей Гитлера были война и разгром Франции, и лишь только после обеспечения безопасности тыла фюрер якобы в совершенно неопределенном будущем собирался приступить к завоеванию жизненного пространства на Востоке:

«А разгром Франции для Гитлера — ближайшая задача. Перед тем как захватывать земли на Востоке, Гитлеру следовало обезопасить себя от смертельного врага. Вот вторая причина сталинской любви к „Майн кампф“ и ее автору…

Земли на Востоке — не ближайшая задача, а перспектива на грядущие века. Этого мнения придерживался не только Гитлер, но все его ближайшее окружение…

Сталин знал: если Гитлер ввяжется в войну против Франции и Британии, то вопрос о землях на Востоке отпадет сам собой».

Откуда Резуну стало известно, что знал, и чего не знал Сталин остается загадкой за семью печатями. Однако Сталин, в принципе, не мог ЗНАТЬ отпадет или не отпадет у нацистов вопрос о землях на Востоке, он мог лишь ПРЕДПОЛАГАТЬ, что события могут пойти по тому или иному сценарию.

Тем более что в Майн Кампф Гитлер в своих планах рассчитывал вовсе не на войну, а на тесный союз с Британией, союз, который ему успешно удавалось поддерживать вплоть до тех пор, пока он следовал соответствующим англо-германским договоренностям, заключенным в ноябре 1937 года между Галифаксом и Гитлером. Разрыв же между Берлином и Лондоном произошел под большим давлением общественности и лишь после того, как фашисты нарушили эти договоренности, захватив всю территорию Чехии. Так что не только Сталин, но даже и Чемберлен вплоть до марта 1939 года лишь с большим трудом мог бы представить себе, что Англия вскоре перейдет в лагерь противников нацизма, и уж, тем более что она станет воевать с Германией.

Кроме того, Майн Кампф читал не только Сталин, с этим «бессмертным» творением фюрера были знакомы и западные лидеры, которые, по логике Резуна, должны были бы сильно обеспокоиться тем, что фюрер может начать свою войну против Франции. Но в реальности такая перспектива вплоть до 1939 года их почему-то практически не волновала. Мало того, несмотря на наличие потенциальной угрозы со стороны фашистов Лондон, при почти полном безразличии со стороны Парижа, приложил немало сил, чтобы значительно усилить военно-политический потенциал Германии.

Так, например, французский посол в Берлине Кулондр в своем докладе, направленном в Париж 15 декабря 1938 года писал:

«Стремление третьего рейха к экспансии на Востоке мне кажется столь же очевидным, как и его отказ, по крайней мере, в настоящее время, от всяких завоеваний на Западе, одно вытекает из другого… Стать хозяином в Центральной Европе, подчинив себе Чехословакию и Венгрию, затем создать Великую Украину под немецкой гегемонией — таковой в основном кажется концепция, принятая нацистскими руководителями и, конечно, самим Гитлером».

Впрочем, объяснить столь странную позицию Запада в этом вопросе можно, если обратиться к тексту Майн Кампф, в котором ведь речь идет не столько о войне с французами, сколько о том, что Германия в союзе с Англией и Италией навсегда должна была бы лишить Париж возможности играть роль гегемона в Европе. А эта задача могла быть выполнена не только военными, но и политическими методами. Вот что по этому поводу пишет сам фюрер:

«Заключение такого союза означало бы, что смертельный враг нашего народа — Франция — сам попадает в изолированное положение. Если бы успех этого союза вначале имел только моральное значение, и то это был бы громадный шаг вперед. Германия развязала бы себе тогда руки настолько, что теперь даже трудно себе и представить. Ибо вся инициатива перешла бы тогда от Франции к новому англо-германо-итальянскому европейскому союзу…

Нам нужна не западная ориентация и не восточная ориентация, нам нужна восточная политика, направленная на завоевание новых земель для немецкого народа. Для этого нам нужны силы, для этого нам нужно, прежде всего, уничтожить стремление Франции к гегемонии в Европе».