Луис Фишер - Жизнь Ленина

Крупская в своих воспоминаниях пишет, что эти слова Ленина автобиографичны.

В Самаре Ленин, действительно, прилежно взялся за «Капитал». В это время, опять-таки по словам Адоратского, Ленин уже был марксистом, хотя и сохранял нечто от «Народной Воли» (особое отношение к террору). Было ли это особой связью с покойным братом?

В Ленине и в самом деле оставалось что-то от народовольца. В 1902 г. Степан Балмашов, девятнадцатилетний террорист из партии социалистов-революционеров, наследников «Народной Воли», застрелил царского министра внутренних дел Д. С. Сипягина. Когда Ленин, живя в Лондоне, услыхал об этом, он воскликнул: «Чисто сделано!» {19} 19 Воспоминания о В. И. Ленине. Т. 1. С. 215. Позже, разумеется, он утверждал полемически, что жизнь такого мерзавца, как Сипягин, не стоила того, чтобы за нее жертвовать жизнью революционера, но стихийно вырвавшееся у Ленина одобрение столь же показательно, как и обдуманные впоследствии аргументы.

Проведя около четырех лет в Самарской губернии, Ленин 20 августа 1893 г. уехал в Петербург. По дороге он остановился в Нижнем Новгороде, выступая там на собраниях, по словам Адоратского, как марксист. Один из биографов Ленина говорит, что в России в то время марксистов можно было пересчитать по пальцам.

Владимир Ильич Ульянов, дворянин и помощник присяжного поверенного, двадцати трех лет от роду, прибыл в Санкт-Петербург 31 августа 1893 г. с тем, чтобы начать жизнь активного революционера. Он присоединился к блистательному созвездию молодых марксистов, отражавших свет звезды первой величины на русском социалистическом небосводе — г. В. Плеханова. Тут были А. Н. Потресов, на год старше Ленина, сын артиллерийского офицера, ровесник его инженер В. В. Старков, инженер г. М. Кржижановский, двадцати одного года, и, что следует отметить особо, Петр Струве, внук знаменитого немецкого астронома Фридриха Струве и сын астраханского губернатора. Ровесник Ленина, Струве успел уже дважды побывать за границей и напечатать в немецком журнале статью о русских аграрных бедствиях. Он был западником, марксистом, противником террористов-народовольцев с их установкой на крестьянскую общину. Ленин с ним не поладил.

Их столкновение объясняется хитросплетением личных и политических мотивов. Струве был либеральным сторонником легального марксизма, а Ленин еще не избавился от своего «особого отношения к террору» и предпочитал нелегальную деятельность. Противоречия усугублялись поведением Ленина. Василий Старков, член петербургской группы, написал в 1925 г. воспоминания, в которых верно передана атмосфера дебатов между Лениным и Струве:

«Затем, не меньше, чем теоретической подготовленностью, В. И. поразил нас также политической зрелостью и, я бы сказал, трезвостью мысли. Это последнее свойство его ума особенно резко подчеркивается его принципиальной прямолинейностью и неуступчивостью, доходящими до «твердокаменности», как со временем стали говорить. Будучи очень твердым в установлении общей принципиальной линии, он сравнительно очень эластичным проявлял себя в вопросах повседневной тактики, не проявляя в таких случаях излишнего ригоризма. Помню, с какой горячностью он отстаивал от наших нападок свой взгляд на террор, как на метод политической борьбы… он излагал еретическую, с нашей точки зрения, мысль в том смысле, что принципиально соц. — демократия не отрицает террора, как метода борьбы. Главное — это цель, а каждый метод борьбы, в том числе и террор, может быть хорош или плох в зависимости от того, содействует ли он при данных условиях достижению цели или, наоборот, отклоняет от нее. Нам, воспитанным на статьях Плеханова, резко критиковавших программу и тактику народовольцев, поставивших во главе угла террор… такие мысли казались еретичными. Не помню уже, на чем состоялось примирение, но В. И., во всяком случае, и впредь остался таким. Обладая стойкостью и прозорливостью истинного вождя, он мог позволить себе роскошь быть до некоторой степени оппортунистичным в вопросах о методах борьбы, так как он знал всегда, до каких пределов в этих случаях можно идти и с какого момента вопросы тактики начинают затрагивать уже чисто программные вопросы, по отношению к которым требуется полнейшая неуступчивость… Таковым, я полагаю, В. И. остался до последних дней своей жизни».

(Воспоминания Старкова, напечатанные впервые в московском журнале «Красная новь» за ноябрь 1925 г., были переизданы в третьем томе «Воспоминаний о Владимире Ильиче Ленине» {20} 20 Воспоминания о В. И. Ленине. Т. 3. С. 18–20. без вышеприведенного абзаца.)