Феликс ШАБУЛЬДО - Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского

Заключив с Польским королевством Калишский мир, Тевтонский орден также получил возможность сосредоточить все свои военные силы против Литвы. Значительную помощь оказывало ему рыцарство Западной Европы, побуждаемое к борьбе с "язычниками" папской курией. Ухудшение международного положения Великого княжества Литовского вследствие усиления агрессии крестоносцев вызвало глубокий кризис в его правящей верхушке, где, как можно предположить, обнаружилось отсутствие единства относительно главных внешнеполитических целей в этой сложной обстановке и способов концентрации сил для защиты находившихся под наибольшей угрозой собственно литовских земель. Зимой 1344/45 гг., в результате дворцового переворота, великим князем литовским при содействии Кей- /47/стута стал витебский князь Ольгерд Гедиминович. Плененному Кейстутом Явнутию удалось бежать в Москву, где он был обращен в христианство. [191] Летопись по Воскресенскому списку. – С. 210; Патриаршая или Никоновская летопись. – С. 209– 210. Его ближайший сподвижник пинский князь Наримант был вынужден искать убежище в Орде у хана Джанибека. [192] Летопись по Воскресенскому списку. – С. 210. Через год или несколько более оба они, однако, примирились с Ольгердом и вернулись в свои владения: Наримант в Пинск, а Явнутий в выделенный ему Заславль (в Белоруссии). [193] Супрасльская летопись. – С. 61; Любавский М. К. Областное деление и местное самоуправление Литовско-Русского государства ко времени издания первого Литовского статута. – М., 1892. – С. 8.

2 февраля 1348 г. войска Великого княжества Литовского потерпели крупное поражение в битве при р. Стреве с 40-тысячной армией крестоносцев, в составе которой были немецкие, французские и английские отряды рыцарей. По словам Германа из Вартберга, в ходе сражения "пало более 10000 литовцев и русских, призванных на помощь из различных мест, как-то: Лантмара (Владимира), Брейзике (Бреста), Витебска, Смоленска и Полоцка. Нармант, король русский, брат Алгерда и Кейнстута, литовских королей, был также убит в этом сражении". [194] Ливонская хроника Германа Вартберга. – С. 106– 107. /161/ Сведения эти, в частности участие в битве войска Дмитрия-Любарта, подтверждают записи других орденских хронистов-современников. [195] /161/ Wigand von Marburg. Cronica nova Prutenica // SRP. – T. 2. – S. 511.

Военное поражение от крестоносцев еще более усугубило и без того сложное международное положение Великого княжества Литовского. Один из главных путей улучшения сложившейся обстановки Ольгерд и подвластные ему Гедиминовичи видели в урегулировании отношений с Ордой, обострившихся после присоединения к великому княжеству части Подолья. С целью снова добиться военно-дипломатической поддержки Орды, столь необходимой для Литвы в связи с усилившейся угрозой военного конфликта с Польским королевством, уже в 1349 г. в ханскую ставку было отправлено посольство во главе с Кориатом Гедиминовичем, но его миссия оказалась неудачной: по распоряжению хана литовские послы были выданы великому московскому князю.

Воскресенская и Никоновская летописи повествуют об этом посольстве следующим образом: "Того же лђта князь великий Литовский Олгерд посла в орду к царю Чженибђку брата своего Корияда просити себђ помощи на великого князя Семена. Слышав же то великий князь Семен, и посла своих киличеев: Феодора Глебовича, да Амину да Федора Шибачеева ко царю жаловатися на Олгерда. Слышав же царь от послов великого князя, яко Олгерд с братиею улус его, отчину князя великого испустошили, и выдаст царь послом великого князя братью Олгердову, князей Литовских, Кориада да Михаила, Семена Свичслоскаго, да Аишка и дружину их, и приведены быша на Мос- /48/кву послом царевым Тотуем". [196] Патриаршая или Никоновская летопись. – С. 215; Летопись по Воскресенскому списку. – С. 215. Летописный рассказ обнажает противоречивость литовско-ордынско-московских взаимоотношений конца 40-х гг. XIV в. и упоминает об обстоятельствах, имеющих несомненную историческую ценность: 1) скрываемая за антилитовской направленностью речей (обусловленной, очевидно, дипломатическими соображениями) явно дружественная Литве цель московской миссии в Орде; 2) сообщение московских послов о, как можно думать, недавнем наступлении "Ольгерда и его братии" на ордынские владения ("улус" царев); 3) упоминание о наследственных правах на этот "улус" великого князя московского. О цели московского посольства в Орду прямо говорится в Супрасльской летописи: "В лђто 6857 (1349). Князь великыи Семень Ивановичь посла в орду князя Федора Глђбовича, а с ним кылычеи Федор Шубачев а Иминь. Вытягаше князеи литовъскых: Михаила-Кораида, Семена свислоцького и Якшу". [197] Супрасльская летопись. – С. 46. Побудить московского князя направить своих послов в Орду, чтобы "вытянуть" оттуда задержанных ханом литовских князей, мог поддерживавший тесные связи с Дмитрием-Любартом митрополит Феогност, который как раз в конце "того же лђта прииде… из Волыни" [198] Патриаршая или Никоновская летопись. – С. 215. в Москву и потому был хорошо осведомлен о важнейших политических событиях, имевших место в Юго-Западной Руси и Литве в 1349 г. Что касается опустошенного литовскими князьями ханского улуса, то о его местонахождении в отечественной литературе высказывались самые разные догадки, но во всех случаях оно предполагалось в Северо-Восточной Руси. Между тем летописное определение царев "улус" не может быть отнесено ни к одному из северо-восточных русских городов – объектам наступления Ольгерда в 40-х гг. XIV в.: Можайску (1341), [199] Патриаршая или Никоновская летопись. – С. 213. Пскову (1342, 1348), [200] НПЛ. – С. 354; Псковские летописи. – М.; Л., 1955. – Вып. 2. – С. 25, 27, 29. Новгороду (1346), [201] НПЛ . – С. 358; Новгородская четвертая летопись // ПСРЛ. – Пг., 1915. – Т. 4. – Вып. 1. – С. 276. но вполне применимо к Подолью или какой-нибудь его части.