Константин Романенко - Спасительный 1937-й. Как закалялся СССР

И, просчитывая возможные ходы противников СССР на шахматной доске мировой истории, Сталин не ошибся в своих прогнозах. Действительно, начавшуюся через неделю войну в Китае милитаристская Япония прежде всего рассматривала как военную подготовку агрессии против Советской России, как укрепление тыла для вторжения на север. Генерал О. Ямада позже признал: «Пакт усиливал три страны оси и начиная с 1937–1938 года Квантунская армия имела конкретные планы ведения наступательных военных операций против Советского Союза». Причем если инциденты на советско-маньчжурской границе являлись лишь настырным прощупыванием позиций, то с началом нападения на Китай Япония уже вышла на тропу Второй мировой войны.

Позже, характеризуя «политику невмешательства», в отчетном докладе на XVIII съезде ВКП(б) 10 марта 1939 года Сталин иронически пояснял: «В наше время не так-то легко сорваться сразу с цепи и ринуться прямо в войну, не считаясь с разного рода договорами, не считаясь с общественным мнением… Поэтому фашистские заправилы, раньше чем ринуться в войну, решили известным образом обработать общественное мнение, т. е. ввести его в заблуждение, обмануть его…

Военный блок Германии, Италии и Японии против интересов США, Англии и Франции на Дальнем Востоке? Ничего подобного! «У нас» нет никакого военного блока. «У нас» всего-навсего безобидный «треугольник Берлин — Рим — Токио»… Война против интересов Англии, Франции, США? Пустяки! «Мы» ведем войну против Коминтерна, а не против этих государств… Вся эта неуклюжая игра в маскировку шита белыми нитками, ибо смешно искать «очаги» Коминтерна в пустынях Монголии, в горах Абиссинии… Но война неумолима».

Характеризуя политику Запада, Сталин пояснял: «Политика невмешательства означает попустительство агрессии, развязывание войны, — следовательно, превращение ее в мировую войну. В политике невмешательства сквозит стремление, желание — не мешать агрессорам творить свое черное дело. Не мешать, скажем, Японии впутаться в войну с Китаем, а еще лучше с Советским Союзом. Не мешать, скажем, Германии… впутаться в войну с Советским Союзом… дать им ослабить и истощить друг друга, а потом… выступить на сцену со свежими силами, выступить, конечно, «в интересах мира» и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия. И дешево, и мило!..

Я далек от того, чтобы морализировать по поводу политики невмешательства, говорить об измене, о предательстве и т. п. Наивно читать мораль людям, не признающим человеческой морали. Политика есть политика, как говорят старые, прожженные буржуазные дипломаты. Необходимо, однако, заметить, что большая и опасная политическая игра, начатая сторонниками политики невмешательства, может окончиться для них серьезным провалом». [49] Сталин И. Вопросы ленинизма. 2-е изд. М., 1946. С. 569–572.

Впрочем, о том, что западные державы рассчитывали на большую войну Японии с Советским Союзом, свидетельствует мнение министра иностранных дел Франции И. Дельбоса. В августе 1937 года, во время переговоров в Париже, американский посол В. Буллит заявил: «Японская атака в конечном счете направлена не против Китая, а против СССР. Японцы желают захватить железную дорогу от Тяньцзиня до Бейпина и Калгана, чтобы подготовить атаку против Транссибирской железной дороги в районе озера Байкал…».

То есть если рассматривать последовавшие события в ретроспекции, то Вторая мировая война, завершившаяся капитуляцией Японии, началась именно с момента инцидента у моста Марко Поло. Однако Сталин не принадлежал к людям, занимавшимся «остроумием на лестнице», к тем, кто крепок «задним умом». Человек дела, способный принимать ответственные решения, летом 1937 года он не только начал Большую чистку по ликвидации в стране «пятой колонны». Фактически именно в это время Советский Союз принял непосредственное участие в начавшейся мировой войне. И, чтобы понять логику последовавших решений Сталина, приведем малоизвестные факты, обычно не принимаемые во внимание историками.

Западная провинция Синьцзян являлась в Китайской империи не только крупнейшей территорией, но и наиболее многонациональной по составу проживавшего здесь в начале XX века населения — уйгуры, китайцы, казахи, киргизы, дунгане, монголы, татары, таджики, узбеки, сибо, маньчжуры, солоны, русские. Из Синьцзяна вел более короткий путь в Индию — около 1000 км. Ближе, чем в Восточный Китай. И хотя он проходил по высокогорным перевалам, доступным только для вьючных караванов, в дела провинции активно вмешивались Япония, Великобритания и Германия.