Сергей Данилов: Гражданская война в Испании (1936 – 1939)

Но все рычаги государственной власти по-прежнему оставались в руках неповоротливого и алчного кастильского дворянства. Королевские чиновники из Кастилии распоряжались на землях басков и каталонцев, а язык и культура Бискайи и Каталонии подвергались постоянным притеснениям.

В результате сложилось парадоксальное положение — в экономически передовых Бискайе и Каталонии, где успешнее всего складывались современные товарно-денежные отношения и трудящиеся жили не так плохо, недовольство монархией Бурбонов носило наиболее острый и массовый характер.

В остальной Испании очаги капитализма — города развивались медленно. К 1931 году в них жило не более 20 % испанцев. Несмотря на развитие промышленности, появление телеграфа, телефона и железных дорог, на строительство метрополитена и возведение небоскребов, на выпуск в Барселоне «Испано-Сюизы» — самой роскошной легковой машины 20-х годов, королевство по составу населения и его миропониманию оставалось в основном сельским, аграрным. Пронизанная противоречиями страна жила до 1931 года по-феодальному неторопливо. Иностранцы отмечали, что у работников испанских госучреждений и сферы услуг самое распространенное выражение — «маньяна» (завтра). «Маньяна пор ла маньяна» (подождите до завтра) звучало на каждом шагу.

Большую роль в жизни королевства играла армия. Она давно не одерживала заметных побед (Наполеона изгнали партизаны и английские полки герцога Веллингтона, а не испанские регулярные войска), зато имела привычку вмешиваться в политику. В XIX веке испанская армия, борясь с революционерами-конституционалистами, совершила несколько государственных переворотов и довольно долгое время находилась у власти. Об этих временах испанские историки выражались коротко и мрачно: «Артиллеристы брались управлять государством».

Опираясь на армию, Бурбоны одновременно опасались ее и потому наделили военщину весомыми привилегиями. Офицерство получало солидные оклады и пенсию после отставки (чего не имели штатские) и было неподсудно обычному суду. Как и в Средние века, военные чины оставались высокопоставленными, а военная карьера, независимо от наличия заслуг или отсутствия таковых, — высокооплачиваемой и почетной.

Под нажимом широкомасштабных мыслящих армейских кругов королевство с 60-х годов XIX века вело колониальную войну в Марокко. Затяжная Марокканская война поглощала немалое количество средств и длительное время сопровождалась неудачами. Она породила целое поколение «африканистов» — касту высокооплачиваемых и привыкших к кровопролитию фронтовиков. «Африканисты» откровенно презирали всех штатских, гражданскую экономику, партийную политику, парламент и прочие атрибуты гражданского общества.

К 1931 году 120-тысячные испанские вооруженные силы окончательно закостенели в своем положении «государства в государстве». Их оснащение и подготовка оставались на непозволительно низком уровне. Военные обучались по безнадежно устаревшим уставам, в которых не было места инициативе и самостоятельности. Это открылось в 20-х годах во время поражения, понесенного королевством от слабо вооруженных марокканских племен в битве при Аннуале. Из-за некомпетентного вмешательства короля и неповоротливости командования страна потеряла тогда около 30 000 убитыми, ранеными и пленными. После Аннуала Испания видела один выход — просить военной помощи у старой соперницы — Франции. В итоге к 1927 году посредством бомбежек и подкупа племенных вождей удалось «умиротворить» меньшую и беднейшую часть Марокко, прилегающую к Гибралтару. Большая же часть марокканских земель досталась Франции.

Давно превратившиеся в огромную генеральскую и адмиральскую кормушку армия и флот были перегружены командными кадрами. На каждые восемь солдат приходилось по офицеру. Генералов в мирное время насчитывалось свыше 200 человек — больше, чем огромная армия США имела во время войны. Среди испанского высшего командного состава подавляющее большинство составляли отставшие в развитии военного дела старики, так и не извлекшие уроков из разгрома 1898 года и поражений в Марокко.

Давно прошли времена, когда испанские дворяне охотно служили рядовыми и питались за одним столом с офицерами. К XX веку офицеров и нижние чины разделяла пропасть. Последние были полностью бесправными и воспитывались в духе слепого повиновения не монарху или стране, а непосредственному начальнику. Свирепая дисциплина и незнакомые новобранцам в их прежней жизни блага — бесплатное трехразовое питание и сон на кроватях — делали испанских солдат послушным орудием кадрового офицерства.